— Пруденс, вы мне сейчас не нужны. Я буду работать днем и ночью, чтобы привести все в божеский вид, а уж потом я отдам вам печатать. Так что, если вы оба не возражаете, я хотел бы остаться на выходные дни в одиночестве.
Она замерла, глянула на Колина и с удивлением увидела, что он ей подмигивает.
— Вы хотите, чтобы я перебралась в гостиницу в Питлохри? — спросила она недоумевая.
— Там нет гостиниц! — поспешил сказать Колин.
Хейли вытер салфеткой рот и бороду, потом ответил:
— Ну что вы, Пруденс! Я думал, может, вы хотите осмотреть наши достопримечательности? Или побывать на фестивале? Я сам собирался туда выбраться, но явно не успеваю. Колин, это не нарушит твои планы, если я попрошу тебя поразвлечь моего секретаря?
— Нет, отец. В любом случае я планировал уехать в Эдинбург завтра утром. И рад поехать с Пруденс. — Он опять подмигнул ей, но она сделала вид, что не заметила этого.
— Тогда решено, — закрыл тему Хейли.
После ужина он сразу же поднялся наверх, Колин ушел на кухню и там весело о чем-то беседовал с Эдмондами, а она перебралась на диван перед камином, радуясь возможности побыть одной и обдумать свалившиеся на ее голову новости.
Конечно, главной была предстоящая поездка с Колином. Что и говорить, ей можно было бы только радоваться, будь Пруденс самой собой. Зачем себя обманывать? Он ей ужасно нравится. Но вот над его отношением к ней стоит задуматься. Во-первых, потому что Колин ее подозревает в обмане, что, надо признать, справедливо. Во-вторых, нет никакой уверенности, что он увлекся ею только по той простой причине, что она под рукой, легко доступна, одним словом — секретарша.
— Хам! — прошептала она себе под нос.
Однако, как бы ни развивались их отношения во время путешествия, ей придется оставаться секретаршей. Открыть о себе правду можно только его отцу. Страшно даже подумать, если Колин узнает первым, что она обвела обоих Монтгомери вокруг пальца. Он уже предлагал ей сбежать… А так не хочется его терять! Вряд ли эту утрату компенсирует даже самая блестящая ее статья об известном писателе в "Манхэттен мансли". Колин такой симпатичный мужчина! "Черт возьми! А я симпатичная женщина, и вовсе не секретарша!" — сказала сама себе Пруденс для утешения и вслух еще раз произнесла со злостью:
— Хам!
— Кто? — сел на диван рядом с ней Колин,
— Вы, — ответила она смело.
— Я? Господи, а что я сделал? — Он вручил ей бокал черри. — Да я всего лишь поужинал с вами!
— Так что же? Я должна воздавать должное вашему благородству и щедрости? — спросила Пруденс с сарказмом.
