Колин был в замке. Он не поехал с компанией в Эдинбург, но весьма успешно избегал встреч с Пруденс. Даже ел в своей комнате. Мэри Эдмонд говорила, что он пишет. Ей же казалось, что дуется.
В четверг утром, когда туман стал потихоньку рассеиваться, она застала его в саду.
— Вы дуетесь, — с прохладцей заметила она, склоняясь над кустом роз.
— С чего это вы взяли? — удивился он.
Пруденс повернулась к нему.
— Не выходите из комнаты, пока я не уйду в свою. Избегаете меня?
— А вы меня не избегаете? — улыбка заиграла на его губах. — Почему тогда ни разу не постучались ко мне?
— Писателя лучше не тревожить во время работы. Но, по крайней мере…
— По крайней мере, что? — тихо спросил он.
— Могли хотя бы раз в день поесть вместе со мной. Не очень-то весело обедать в одиночестве!
Вечером того же дня за ужином собрались все. Джон и Мэри накрыли стол в большом зале, принесли жареную форель, салат, горячие пончики. Не предполагая этого, Пруденс пришла в джинсах и зеленом свитере. Оба Монтгомери, казалось, не обратили внимания на ее одежду, но сами сидели в твидовых костюмах при галстуках.
— Прошу простить меня, что избегал вас всю неделю, — сказал ей Хейли. — Совершенно замучился со средней частью романа, думал, никогда не закончу. Теперь решил переписать все целиком.
— Весь роман? — в ужасе переспросил сын.
— Нет! Только третью часть. Пруденс посоветовала мне убрать четырнадцатую главу, а это заставило меня пересмотреть весь конец. — Положив на тарелку салат, он махнул рукой. — Впрочем, это меня уже не так заботит, как редактирование всей книги. Но пришлось перезвонить Джоан и попросить ее отложить приезд еще на две недели.
Пруденс крепко сжала вилку, чтобы ее не выронить.
— Этого времени, думаю, вполне хватит, чтобы привести рукопись в порядок, — продолжил Хейли. — Не хотелось показывать недоделанную вещь.
— Как отнеслась Джоан? — поинтересовался Колин.
— Это ее не очень обрадовало, но, в конце концов, она согласилась приехать попозже.
Пруденс положила в рот лист салата, чувствуя несказанное облегчение. Итак, нежданно-негаданно у нее появились две недели отсрочки. Потрясающий подарок! Конечно, все это время придется по-прежнему притворяться, но, с другой стороны, может, за эти дни ей удастся еще больше сдружиться с Хейли, а значит будет и легче получить его разрешение о нем написать.
Увлеченная этими размышлениями, она не слушала, о чем говорили отец с сыном, как вдруг обратила внимание, что Хейли произнес ее имя.
