— Я и делю ее с подругой.
Он посмотрел на нее:
— Хм! И как же она отреагировала на ваш отъезд?
— Я сдам мою комнату на время отсутствия.
— А вы не хотите сесть? И заодно передать мне ложку?
Девушка сделала и то, и другое. Вручая ей тарелку с креветками, Колин опять улыбнулся.
— А ваша подруга интересовалась, куда вы уезжаете?
— Я ей сказала.
Колин выронил ложку и едва не опрокинул мясо себе на брюки.
— Вот почему я решил с вами поужинать, мисс Эдвардс, — серьезно проговорил он. — Хочу вас предупредить, что не следует говорить о том, куда и к кому вы едете.
— Даже родителям?
Он утвердительно кивнул.
— Почему?
— Мисс Эдвардс, — его голос приобрел даже какую-то торжественность, — чтобы укрыться от издателей, редакторов и прессы, моему отцу пришлось идти на разные ухищрения. Поверьте, это было не просто, кто только ни пытался его разыскать! Я не хочу, чтобы его тайна всплыла наружу только потому, что секретарша все расскажет матери, а та в свою очередь поделится этой новостью в бридж-клубе…
Пруденс с трудом усидела на стуле.
— Моя мама не играет в бридж!
— Послушайте, только не обижайтесь, я просто хотел сказать…
— Чтобы я держала рот на замке?
Он пожал плечами.
— Если хотите, так. Что вы сказали своему шефу?
— Не волнуйтесь, я была достаточно сдержанна.
— Так что же вы ему сказали? — повторил Колин.
Пруденс плотно сжала губы, потом процедила:
— Что устроилась секретаршей у нашего посла в Монголии.
— Пруденс, я вас умоляю!..
Она быстро выскочила из-за стола и открыла духовку.
— Положить вам фасоли?
— Ложечку, — ответил он, внимательно глядя на нее. — Что вы сказали Арнольду Тромбли?
— Сказала, что беру отпуск с сегодняшнего дня.
— И он не задавал вопросов?
— Нет, он уволил меня.
Пруденс положила ему две ложки фасоли.
— Ох! — простонал Монтгомери.
"Как же трудно врать!" — подумала Пруденс, накладывая фасоль себе. Вернувшись за стол, она тут же принялась есть, стараясь не поднимать от тарелки глаз.
— И это вас беспокоит? — спросил он. Все-таки ей пришлось посмотреть на него.
В этот момент Колин открывал упаковку с кисло-сладкой свининой. Пруденс на миг показалось, что он выглядит озабоченным и заботливым. Но не из-за нее же, естественно! Откуда ей знать, о чем он думает?
— Да, беспокоит, — сказала она. — Я понятия не имею, на сколько уезжаю — на две недели или на два года. Неизвестно, понравлюсь ли я вашему отцу и понравится ли он мне. Я не знаю, какой адрес мне оставить родителям и друзьям… А допустим, ваш отец прогонит меня в первый же день. Что тогда? Я возвращаюсь сюда и остаюсь без работы и без жилья. Хорошенькое дело!
