— Я сделаю сам, — уже уверенно заговорил Беланов. — Мне нужны еще двое по моему выбору. — И всё. Никаких лобовых атак. Проблем от того филиала не будет?
— Бухгалтер решил все проблемы из автомата, — улыбнулся штатский. На этот раз не только губами.
Андрей пришел к выводу, что не одному ему нравится этот неведомый ловкач-бухгалтер.
— О'кей. Он мой. — Теперь он был уверен, что штатский определенно им доволен. И что «генерал» определенно его ненавидит. Ну и хрен с ним. Здесь играют серьезные мужчины. В случае чего молодая жена «генерала» получит отличное наследство. А его старая жена уже и так все имеет…
Уже под вечер Ефим добрался до окружной. В связи с чеченскими событиями и терактами в столице милицейское начальство демонстрировало свое усердие. А именно: широкое шоссе на въезде в город было перегорожено до размеров проселка, и в это бутылочное горлышко с трудом протискивались автомобили. Гаишники, или как теперь какой-то умник придумал — гибэдэдэшники, стояли сбоку от потока, время от времени выдергивая непонравившееся авто на обочину. Но до места неестественного отбора еще нужно было добраться.
Береславский потерял полчаса, пробираясь сквозь кучу автомобилей и матеря борцов с терроризмом.
Вообще его отношение к милиции было непростым. С одной стороны, он еще с журналистских времен собственной шкурой прочувствовал их труд — не раз выезжал на задания и с пэпээсниками*, и с гаишниками, и с «уголовкой». И он прекрасно понимал, что если бы не милиция, то страну захлестнул бы беспредел. Береславский имел богатый опыт общения с криминалом — и журналистский, и личный, — как-никак вырос на 101-м километре. А потому иллюзии насчет честных и благородных рыцарей ночи его никогда не туманили. Однако, с другой стороны, любое ограничение свободы раздражало, особенно когда эти ограничения были вызваны желанием не решить проблему, а продемонстрировать усилия в этом направлении.
Но вот наконец и его «сотка», не вызвав никаких подозрений, проползла сквозь дорожное игольное ушко и вырвалась на оперативный простор. Ефим поддал газа, приоткрыл окошко, выдувая из салона накопившиеся в «пробке» выхлопы (режим фильтрования в кондиционере не работал, а за починку просили много денег), и стал наслаждаться быстрой ездой.
Как оказалось, недолгой.
Уже через пять минут вольного полета показалось новое столпотворение. Это было слишком: время — «непробочное». Но что было, то было. Железные ряды авто, перистальтически подергиваясь, подтягивались к светофору, а вдоль машин прохаживались и прокатывались на колясках инвалиды — новая примета столичных пробок. Все они были в камуфляже, выставляя на обозрение обрубки ног и рук.
