— Каким же путем вы добрались в наши края? — расспрашивал Иван Максимович связных. — Ведь стрельба на фронте такая, что и в земле, кажется, не укроешься, а вы через такие укрепления прошли!
— Помогли пограничники под Балаклавой. Там полк Рубцова стоит. Их разведчики так нас провели, что я, честно говоря, и не заметил, как перешел линию фронта. А на прощание пограничники сказали: "Привет партизанам, здорово они там духу фашистам дают". "Откуда же вы знаете?" — спрашиваем мы. "Как откуда? Недавно мы притащили двух фрицев из Генуэзской крепости, так они только и кричат: «Партизаны, партизаны…» После допроса выяснилось, что вы их крепко напугали под Чайным домиком". Пограничники и подарки прислали: трубки и табачок.
Расстегнув вещевой мешок, Кобрин передал Бортникову трубку.
У Ивана Максимовича блеснули глаза. Видать, ни одному подарку в лесу не был он так рад, как этой обыкновенной трубке.
— А как город, держится, товарищ Кобрин? — спросил старик.
— Держится, да еще как держится! Там люди особенные — герои, и вопросов "А что, если?.." не задают. А ребятишки? И те не боятся. С сумочками в школу ходят.
— Неужели и школы есть? — поразились мы.
— А почему же им не быть? Вы думаете, в городе нет жизни? Есть. Трудная, военная, но — большая и смелая жизнь. До семнадцатого декабря в кино ходили, у касс очередь была… Теперь, правда, труднее стало, но севастопольцы говорят: "Отобьем второй штурм, московских артистов к себе пригласим!"
Мы совсем забыли, что гостям неплохо бы отдохнуть, и без конца расспрашивали их о жизни в осажденном Севастополе. Партизаны были рады, что рассеялись в прах их опасения и сомнения, неминуемо возникавшие под впечатлением ежедневных канонад, доносившихся с Севастопольского фронта.
После непродолжительного отдыха Кобрин с нами попрощался. Я провожал его и, конечно, опять расспрашивал об обороне, о жизни в городе.
— А что думают о нас, партизанах?
— Командующий флотом принял меня перед уходом сюда и попросил поблагодарить крымских партизан. "Неплохо, — говорит, — помогают они городу. Но все же нам хотелось бы большего. Партизаны еще неумело организуют разведку, распыляют свои действия, не всегда чувствуют пульс севастопольских боев".
— Верные слова, — сказал я, шагая рядом с Кобриным.
Спустившись по крутой снежной тропе, мы увидели группу людей, переправлявшихся через речку по перекинутому на наш берег бревну.
Кто бы это мог быть? Я присмотрелся. Да это же бахчисарайцы! Впереди идет Македонский, рядом Василий Васильевич, а за ним… кто-то высокий в немецкой шинели, руки связаны.
