Пережидая непогоду, партизаны изучали автоматическое оружие и готовились к боям.
Мошкарин, Тамарлы и я думали о будущих операциях. За нашими плечами был ничтожный опыт партизанской борьбы, потому мы робко нащупывали ее тактику.
— Лучше всего мелкие группы, — настаивал на своем Мошкарин, — ударит группа по врагу, отойдет от шоссе, передохнет и опять на дорогу.
В мыслях Мошкарина проскальзывала некоторая истина. Но я был категорически против того, чтобы группы действовали разрозненно, были предоставлены самим себе.
— Мелкие группы оправдают себя лишь тогда, когда будут направляться в бой из единого центра, одной рукой, — высказал я свои соображения.
— Не годится, — возражал командир. — В таком случае чуть ли не каждая группа будет приводить за собой карателей, житья от них не будет.
— По-моему, все это чепуха, — сказал Тамарлы. — Бить надо сильным кулаком. Выйти всем отрядом и так ударить, чтобы фашисты в лес и дорогу забыли!
Пробушевав трое суток, метель утихла. Морозный солнечный день. Широко раскрылся горизонт; отчетливо видны Судакские горы. Разреженный воздух доносит артиллерийский гул со стороны Севастополя. Бодрят нас эти звуки — Севастополь жив! Он борется!
В полдень нам доложили, что со стороны Ялты показались какие-то люди. Все мы высыпали навстречу им. Через полчаса мы горячо жали руки первым ялтинским героям.
Они за несколько дней до моего прихода в отряд получили от Мошкарина приказ: укрываясь в скалах Красного Камня, делать вылазки к Южнобережному шоссе.
Состав группы был более чем оригинален: командир Василий Кулинич — часовой мастер, Анастасия Никаноровна Фадеева — врач, Седых — пекарь ялтинского хлебокомбината и депутат местного Совета, Туркин — бухгалтер рыболовецкого колхоза. Все — не моложе сорока лет, и все знают друг друга чуть ли не с детства.
Кулинича партизаны звали не иначе как Васей, хотя вид он имел довольно внушительный: был среднего роста, но широкоплечий, крепкий, сильный.
Обычно, чтобы снискать любовь окружающих, человеку нужно время или какие-нибудь особые заслуги, но иному достаточно улыбнуться, сказать пару слов, и окружающих потянет к нему. Именно таким знал я Кулинича до войны, когда он работал еще часовщиком на набережной Ялты.
— Пришли мы под Красный Камень, — не торопясь рассказывает Кулинич, — задач, как знаете, у нас много: и фашистов бить, и базу охранять, и связь со штабом держать. Решили пока приготовить себе под скалой нечто вроде боевой позиции и жилья. Ведь охранять самих себя тоже надо. Значит, нужно, чтобы у каждого был окоп в полный рост, с хорошим обстрелом.
