Разговор ушел от интересующей ее темы, они стали обмениваться последними сплетнями литературного Лондона, во второй раз метафорически похоронив Конрада Корженьовски на его собственных поминках.
Короткая беседа истощилась, Баррингтон Шоу принес свои извинения и оставил их одних. Теперь они находились среди запоздавших гостей.
— Где вы остановились, Миранда? — спросил ее Керит.
.— «Кимберлэнд Отель», около Мраморной Арки, — ответила она.
— Несколько безликое место, разве нет? — сказал он.
— Оно функционально. Мне подобрали его за весьма короткий срок, через моего туристического агента, — честно призналась Корнелия.
— Вы могли бы остановиться здесь.
— В «Гручо»?
— Да, знаете, у них есть номера. Немногие об этом знают. Очень подходит для журналистской тусовки. У этого места есть характер, хотя и не такой, как в «Хазлитте», это поблизости.
— В любом случае я не член тусовки, — Корнелия передернула плечами.
— А вам и не нужно им быть, — сказал Керит. — В любом случае я ее член. Еще и имею долю. Маленькое и хорошее вложение. Хотите, я проверю, есть ли номера?
Корнелия согласилась. Это место более подходило на роль центральной базы действий. И ей хотелось и дальше использовать в своих целях положительные качества характера литературного агента. Возможно, удастся вытянуть из него больше информации о Конраде Корженьовски. Из файлов, хранящихся в его офисе, может, из персонала. Она осознавала, что, может быть, придется даже его трахнуть, чтобы на один шаг приблизиться к цели. Всего лишь маленькая неприятность. Когда он удалялся, чтобы узнать, есть ли свободные номера в клубе, она смерила его взглядом. По крайней мере, его внешний вид соответствует возрасту. Она заказала последний напиток, содовую, чтобы привести в порядок свои мысли.
Глава 9
Это был плохой период в моей жизни.
Как будто я не мог выбраться из очерченного круга, недели и дни, шаблон, в который я был втиснут неконтролируемой силой.
Я отчетливо почувствовал, что я смертен. Люди, которых знал, друзья, знакомые — умирали вокруг, как мухи, или же в неистовой спешке отправлялись в больницы для отчаянных и срочных операций по спасению жизни. Каждое утро, когда я просыпался, у меня болела спина, и я не мог нормально существовать, пока не закидывал в горло пару таблеток ибупрофена. Книга продвигалась все медленней, со скоростью черепахи, утопая в бездне уныния, и каждый раз, когда я прочитывал в прессе что-то о себе, я терял мужество, поскольку мое собственное дарование было воистину бренным и не приносило плодов.
