- Великолепно! Эти пилястры вокруг окон. Дорический ордер! Ты ничего не понимаешь, глупец. Я сам выбирал для ваших диких мужиков самые красивые образцы. Они будут смотреть на жезл Меркурия на стене своей избы и уже немножко станут понимать европейскую культуру. Они пойдут в контору и спросят, кто такой Меркурий, и кое-что узнают, кроме этой глупой ортодоксии...
- Несвычно будет, ваше благородие, - настаивал Жиляй. - Не пойдет мужик, забунтует. Вам чего надобно: чтоб рабочий люд при заводе селился, али бо пилястры...
- Во-во, - Тихон торжествующе тыкал пальцем в плотника. - Так и толкуют: не хотим-де по-господскому строить, нам птицу Сирина дай, виноградье, еще какую-то холеру на наличник...
- И печи тут напридуманы, - прервал Жиляй. - Таковых у нас и не видал никто.
- Голландская печь, дура! - свысока пояснил Тихон.
- А хуш бы и китайская, - прорычал один из острожников, долговязый белобрысый детина. - Ни одна баба к экой не подойдет. Где чело у ней, куда хлебы сажать?
- Для этого предусмотрена особая печь в кухне, - строго заметил Фогель.
- Какая еще куфня? - не сдавался долговязый. - Из веков сбивали в избе одну печь на всякий обиход. Чего ваньку валять, на кой нам две печи, дрова переводить?
Остальные острожники тоже задвигались. Видно было, что и у них есть что сказать относительно проекта. Управитель счел за лучшее не обострять отношения с работниками и примирительно сказал:
- Вот что, я подумаю о ваших претензиях.
И, повернувшись, пошел в сторону следующего дома. "Свита" как по команде потянулась за ним.
- Что за человек? - вполголоса спросил Фогель у Тихона, когда они отошли на достаточное удаление.
- Жиляй-то? Цыган он по рождению, да уж давно в тутошних деревнях обжился. Пока в острог не угодил, кузнецом был. А здесь плотничьему делу навык...
- За что сидит?
- За воровскую монету. Не иначе как в дальнюю каторгу сошлют...
Фогель надолго задумался, потом, как бы спохватившись, спросил:
- И что же, верно он говорит, что кержаки в избы, по нашему проекту строенные, не пойдут?
- Так ведь и то сказать - к заводу-то приселяться сколько не соглашались. А увидят, что не по ихнему нраву строено, так, может, и вдругорядь упрутся. Самый ведь негодящий народ - только и глядит, в чем бы начальству неприятность сделать, - с почтительно-злобными ужимками тараторил Тихон.
- А ведь он соображает кое в чем, - раздумчиво произнес Фогель, словно не слыша приказчика. - Что вам надо: рабочих или пилястры? Хм, не так глупо... Да, распорядись-ка, чтобы острожникам топоры не давали...
