Для тех, кто мог видеть их из палатки, они, должно быть, смотрелись, как пара влюбленных, которые стояли на кромке прибоя, взявшись за руки. Сердце ее билось. Она попыталась вырваться.
Взгляд его скользнул по ее руке. Пальцы его сжались сильнее.
— Ты под защитой.
Она хмуро посмотрела на него, взволнованная и смущенная.
— Ты о чем?
Большим пальцем он провел по татуировке на внутренней стороне ее руки выше запястья. Интересно, он чувствует, как бешено бьется ее сердце?
— Вот об этом.
Реджина сглотнула, глядя, как его палец скользит по темным линиям на коже.
— Моя тату? Это кельтский знак триединой богини. Помогает всем женщинам.
— Это трискелион.[3] — Он провел по трем расходящимся спиралям. — Земля, воздух, море, соединенные в одном круге. Мощная защита.
Он посмотрел на нее. Глаза его были темными и серьезными.
Даже слишком серьезными. Она почувствовала толчок где-то в животе, что могло быть вызвано нервами или желанием.
— Значит, я в безопасности, — выдохнула она.
В свете луны его губы дрогнули в кривой усмешке.
— Ровно настолько, насколько сама этого захочешь.
По ее рукам побежали мурашки. Она вздрогнула, почувствовав себя совершенно незащищенной, словно стояла обнаженной у открытого окна.
— Этот знак работает на меня, — сказала она. По крайней мере, так было до сих пор. — Ладно, у меня есть еще дела.
— Уже нет. Калеб сказал, что на сегодня твоя работа закончена.
Реджина испугано мигнула. Значить, он слышал это? Неужели он следил за ней и за братом?
На мгновение в ней проснулась осторожность. Она не знала, что их слушали. Она не знала о нем ничего, кроме того, что он брат Калеба. Высокая темная фигура, появившаяся на заднем плане в самом конце свадебной церемонии.
Ее ноги проваливались в морской песок.
Но теперь она знала его. Он едва касался ее запястья, но она всем телом ощущала исходившее от него тепло. Его глаза в лунном свете казались совершенно черными. Они поглощали свет, поглощали воздух, становились все больше и темнее и стали просто огромными, когда он склонился к ней, совсем близко, искушая ее красиво очерченным изгибом рта, дразня обещанием поцелуя. Его дыхание скользнуло по ее губам. Она почувствовала запах вина и еще чего-то — темного, соленого, ускользающего. В ушах был шум, напоминавший звук морского прибоя. Она открыла рот, чтобы набрать воздуха, но он наклонился и закрыл его своими губами, крепко и горячо.
