Только тогда адвокат дьявола, который стоял позади толпы и наблюдал, не вмешиваясь, увидел, как Элеттра шагнула вперед.
— Отец! Отец, — повторила она, привлекая его внимание. — Прошу вас, остановитесь. Нет причин думать, что этот ужас совершил Бруно. Прошу вас, отец, отпустите его. Мальчик невиновен.
Герцог посмотрел на нее, держа в руке веревку:
— Дочь моя, откуда тебе это известно? Какие у тебя есть доказательства?
— Я заглянула в свое сердце. Доказательство там, в моем сердце. Я знаю, что он невиновен.
Герцог озадаченно наморщил лоб. Ответ сбил его с толку. Он оглянулся и вздохнул. Повернувшись к дочери, он увидел выражение ее лица — печальное и молящее. Гнев оставил его. Толпа затихла, мальчика отпустили, он юркнул в ближайший переулок.
Глаза Элеттры были влажными и темными. Она стояла одна, толпа исчезла. Прежде чем подняться к себе, адвокат обернулся и внимательно посмотрел на нее. Девушка стояла опустив голову совершенно неподвижно. Одинокая и в то же время неподдельно сильная. Почему она сказала, что доказательство — в ее сердце, а не в сердце мальчика? Аркенти покачал головой. Словно хотела смутить отца, пробиться сквозь его гнев, остановить его словами, в которых не было логики. Он видел, как девушка смотрела вдаль. Видел лицо, смягченное скорбью, но выражавшее решимость, твердость в ее глазах и упругую линию подбородка.
Болезнь от худого воздуха
День, проведенный в беседах со свидетелями, затем неудобоваримая пища — пережаренная телячья печень, плавающая в масле, и несколько часов чтения утомили адвоката дьявола. Поскольку глаза у него слипались и он снова и снова вчитывался в один и тот же абзац, адвокат решил спуститься по широкой мраморной лестнице и выйти на площадь глотнуть свежего воздуха. Казалось, весь город взбудоражен недавними убийствами. Аркенти почувствовал, что всеобщее беспокойство отражается и на нем. Оно заставило его погрузиться в воспоминания о Риме, о своем ощущении, что за ним из Рима в Кремону следует какая-то мрачная туча. Пряча рукопись в стол, он заметил погребальный саван Фабрицио Камбьяти и сунул его в карман.
Когда несколько минут спустя адвокат вышел на площадь, голова у него шла кругом от тревожных мыслей о Риме, о том, что там творится в его отсутствие. Аркенти чувствовал, происходит что-то ужасное, ему казалось, что земля уходит у него из-под ног, что он теряет опору.
Круглый глаз луны, окруженный россыпью звезд, взирал с небес на город. Сотни луж, оставшиеся на площади после недавнего дождя, отражали луну. Отражения дрожали и расплывались под дуновениями сырого ветерка. Внезапно звезды закружились и выстроились аркой на небосклоне. Все разлеталось, двигалось — и в небе и на земле. Серая птица размером с ворона села на ступеньку собора неподалеку от него. Птица прошлась взад и вперед. Она открывала и закрывала клюв, но не издала ни звука. Блестящим черным глазом птица уставилась на адвоката. Ему стало не по себе. Очередной порыв ветра подхватил птицу, и она улетела.
