Адвокат сдержался, чтобы не броситься вниз, и продолжал смотреть. Скоро собралось человек сто, все причитали и размахивали руками. Из окна он видел, как люди расступились, пропуская герцога. Тот широким шагом вышел из узкого переулка на площадь, немного позади за ним, опустив голову, шла Элеттра. В поднятой правой руке герцог нес отрезанную, лишенную глаз голову маленькой лошади.
Dio mio! Адвокат дьявола поспешил вниз, в галдящую толпу. Несколько человек кричали, что это работа дьявола.
— Демоны! Ведьмы! — кричал монах-иеронимит, который был уже тут как тут, подстегивая толпу, поднимая волну ужаса и гнева.
Когда перед герцогом на землю положили мертвого сторожа конюшни, он схватил конскую голову за гриву, поднял ее выше:
— Кто бы это ни сотворил, поплатится жизнью!
Монах выкрикивал из толпы:
— Вот к чему приводит ваша жизнь в разврате, жизнь во грехе!
Никто в толпе не понял, говорил он про самого герцога или про всех жителей Кремоны. Они взволнованно топтались на месте.
Именно тогда на площадь, привлеченный суетой, вышел мальчик лет четырнадцати с уродливым ссохшимся ухом и чумазым лицом. Звали его Бруно, он был всем известный сирота и воришка, живущий за счет подаяний и отбросов, что оставались на улицах после базарных дней. Все знали, что месяцем раньше он стащил в соборе несколько подсвечников. Дон Меризи поймал его, а люди герцога выпороли в наказание.
Коренастый средних лет конюх, работавший на герцогской конюшне, увидел Бруно и ткнул в него пальцем:
— Вчера вечером я видел его позади замка. Негодяй, должно быть, вынюхивал, как пробраться на конюшню.
Толпой овладело исступление. Женщины стенали, мужчины свирепо смотрели на мальчишку. Служанка пихнула Бруно, который был слишком потрясен, чтобы увернуться. Монах схватил его и подтолкнул к герцогу, мальчик упал на колени. Тут же все вспомнили, как видели его с длинным ножом. Никто не сомневался, что он убил лошадь и сторожа.
Герцог в ярости поднял Бруно за волосы и встрянул как сноп соломы. Кто-то принес веревку.
— Повесить его! — крикнул мужчина.
— Повесить его! Вешай дьявола! — завопила толпа.
— Я ничего не сделал! — Мальчик дрожал, глаза его расширились от страха. — Ничего!
Герцог подтолкнул Бруно к двум своим людям, те держали его за руки, пока готовили веревку. Герцог перекинул конец веревки через флагшток у входа в ратушу.
— Я ничего не сделал! — снова закричал мальчик. Он неудержимо трясся, глаза от ужаса казались безумными.
