Секунду назад все было как обычно, но к тому времени, когда нога Фабрицио Камбьяти перешагнула лужу, все изменилось.
После внезапного ливня он шел через главную площадь, направляясь к собору. Дождь закончился так же быстро, как начался. Выглянуло солнце. Фабрицио посмотрел на часы и заметил, что было три часа дня.
Подойдя к собору, священник шагнул через лужу. Посреди длинного шага он глянул вниз и увидел круглое окно собора, отображенное как в зеркале. Луч солнечного света отскочил от окна, отразился в луже и попал ему в глаз. Все словно замедлилось, сделавшись необычно ясным и отчетливым. Эти простые события произошли, казалось бы, друг за другом, но, как выяснилось, случились одновременно.
Увидев окно и свет, падре также заметил в луже свое лицо, закрывшее отражение окна. Затем отражение и весь мир вокруг затопил поток света, поток сияющей материи. Свет был насыщенным и осмысленным, прежде ему ничего подобного встречать не доводилось. И Фабрицио чувствовал, что наконец-то узнает то, что знал всегда. Словно он разом оказался в любой точке света, словно мир больше не вращался вокруг него, а средоточие мира было повсюду. И все же он четко различал цвета и звуки вокруг себя. Через площадь вели лошадь. Цокот копыт по булыжной мостовой отдавался величественными раскатами. Телега грохотала, словно целая тысяча телег. Ласточка, взлетевшая по дуге до середины башни, заглянула ему в глаза, узнав и признав священника. Мельчайшая красная точка на спине летящего по воздуху жука виделась закрученным лучом света. И каждая деталь была значительна не по какой-то внешней причине, а сама по себе.
Позже, обдумывая все это, Фабрицио представлял себе увиденное слоями. Первый слой—залитое солнцем небо на дне лужи, сверху следующий — отражение круглого окна, и поверх — его собственное лицо. Следующим слоем, в мире над лужей, снова было его лицо. Затем настоящее окно и залитое солнцем небо.
На самом деле нога священника так и не переступила через лужу. Тотчас он почувствовал, будто плывет в нескольких дюймах над булыжной мостовой. Фабрицио перенесся через лужу. Сознание было ясным и чистым, как у ребенка, только что рожденного на свет. Теперь он поднялся на пять дюймов над землей. Священник обвел взглядом площадь. Вокруг несколько человек — два торговца заняты беседой, старуха идет по своим делам, трое ребятишек играют в пятнашки. Его никто не заметил. Тем не менее Фабрицио чувствовал себя весьма неуютно. Он мог шагнуть вперед, как если бы стоял на твердой почве, но неудержимо поднимался вверх. Пробравшись на узкую дорожку между собором и крестильней, он направился к своему домику, держась за каменную стену и стараясь по возможности оставаться в тени. Он передвигался медленно и осторожно, чтобы не подниматься еще выше.
