— Всем спать, — неожиданно сказал Данилов, прерывая повисшую в челноке тишину. — Будем прыгать через два часа. Полагаю, понадобится серия из трёх джампов. Пётр, тебе что-нибудь нужно?
— Да, — вынужден был я признать. — Отлить.
Данилов развязал мне руки и отвёл к санузлу. Возвращаясь — ноги были связаны и приходилось опираться о его плечо, — я поймал взгляд рептилоида. Печальный и безнадёжный. Кажется, это смотрел дед.
— Данилов, тебя в чине повысят? — спросил я, пока полковник вновь прикручивал меня к креслу.
Он молчал.
— Генералом будешь, — ехидно продолжал я. — Целую неделю. Или месяц. Потом чужие сожгут Землю. Так что недвижимость не прикупай. Лучше расслабься. Бунгало, кокосовый ром, прекрасная мулатка…
— Петя, не старайся, — сказал из-за спины дед. — Он верит, что поступает правильно. В этом вся беда.
— Андрей Валентинович, не стоит, — спокойно ответил Данилов. — Петя может считать меня негодяем. Да и вы тоже. Только время покажет, кто был прав.
На этом мы и сошлись. Последнее слово всегда остаётся за тем, у кого руки не связаны.
Я честно попытался заснуть. Закрыл глаза. Вот только напряжение последних дней было слишком велико. Мелькали, словно склеенные безумцем, обрывки киноплёнки, Геометры и Алари, корабли и планеты, Гибкие Друзья и невозмутимый куалькуа. Великий, единый, бесстрастный куалькуа…
Теперь я могу помочь.
Что?
Провести боевую трансформацию?
Сердце гулко забухало. Как я мог забыть о своих не совсем человеческих возможностях? Разорвать путы…
Женщина охраняет. Данилов спит, но Маша бодрствует. Они помнят, что ты сильнее, чем обычный человек. У неё есть ещё один парализатор.
Тогда что ты предлагаешь?
Смотри.
Пальцы защекотало. Я опустил глаза, посмотрел на свою примотанную к подлокотнику кисть. Из указательного пальца медленно выползала тонкая белая нить.
Как с Гибкими Друзьями…
Нить тихонько сползала на пол. В подрагивающих движениях белесого щупальца было что-то отвратительное, паучье. Эта хищная плоть не принадлежала мне. Жила своей жизнью. Даже не надо ничего делать. Только позволить куалькуа — и она вонзится в тело Маши. Этакий опосредованный секс — старина Фрейд остался бы доволен. Пусть у майора ФСБ Маши Клименко в руках парализатор. Я — сам себе оружие.
Отвратительное, беспощадное и нечеловеческое.
Не надо!
Нить застыла. Куалькуа ждал.
Не делай этого. Не смей.
Почему? Ты ведь хочешь освободиться?
А почему не надо? Откуда мне знать? Враг — всегда враг, какой бы личиной он ни прикрывался. И я готов напасть на Машу, не думая о том, что она женщина, не вспоминая, что она была товарищем…
