Праздный дневник | страница 63



Что с того, что недвижим,
Век любой не человечен,
От которого бежим
В перевод, леса и оды,
В ненадежду и покой,
В храмы призрачной свободы —
От судьбы над головой,
От толпы в наряде красном.
Нетолпы без парика,
С вожделением прекрасным,
Напряжением быка.
И живя свои полмига,
Надрываемся, бежа,
Как надрезанная книга
От движения ножа.
14 ноября 2001
* * *
Опустела печаль на три меры,
Отступило прошедшее вниз,
Мне немного бы воли и веры
Ненароком грядущего из.
Где заводик свечной в мезонине,
И бумаги вощеной стопа,
И вода в не разбитом кувшине
Об обломок гранитный столпа.
Где-нибудь возле Питера-града
Или в потной афинской глуши,
Коим сердце до одури радо
При участии части души.
Где я грабли возьму у сарая,
Залежалые листья сгребу
И увижу от края до края
Тень идеи в открытом гробу.
А вокруг самодельные свечи
И засаленной Библии том.
И неловкие пальцы Предтечи
Над закапанным воском листом.
18 ноября 2001
* * *
Круг дыханий так не вечен,
Так прерывист, краток, скор,
Но в итоге бесконечен,
Вот до тех от этих пор.
И когда в потоки эти
Уплываем мы и ты,
Недовымершие дети,
В час не-тьмы и немоты,
Повторяя действо, множа
Все до нас и после тож —
Пастуха, оленя, дожа,
Напоровшихся на нож,
Влаги, нежности, обрыва
И еще – движенья встреч,
Не без не не-перерыва
Обращая воздух в речь.
И кому какое дело
До дыхания взахлеб,
Где легко снимают тело,
До себя добраться чтоб.
19 ноября 2001
* * *
Мизерных дел невыразимый раж
Длиною в жизнь, размером в полнаперстка.
Комедии уродливая верстка,
Не вышедшая вовремя в тираж.
Вот я верхом на дряхлом скакуне,
Вот ты верхом на резвом драндулете,
А жили ли и мы на этом свете
Хоть миг один короткий не во сне?
Не покупали брючную тесьму,
Мороженую рыбу в расфасовке,
И не искали до утра в кладовке
С запасом хлама рваную суму,
Не волновались суетно и зря
О позднем возвращении дитяти,
Ворочаясь угрюмо на кровати,
Пока в окне не вызрела заря.
Дела все мельче на излете сна,
Невыразимей жалкая эпоха,
И не ищите смысла и подвоха,
Перебирая наши письмена.
23 ноября 2001
* * *
Ушел, увидел, сделал, пренебрег
Содеянным и снова возвратился,
Где, зеркалом отброшенный, дымился
Для бедных запад, для глухих – восток.
Для прочих – юг, кого мы не узнаем.
И север, именуемое раем,
Волшебный конь по кличке Горбунок.
И, наконец, осел абориген
На самом дне кромешного оврага,
Решив не делать более ни шага,
Как тот святой по кличке Гермоген,
Легко на бочку дерево строгая
И обручи готовя, как играя,
Укрывшие от новых перемен.
И жалобно запел вчерашний хам,
На этот зов пришли к нему собаки —