Смугляк отвернулся к окну и глубоко задумался. В эту минуту в палату вошел врач. Он быстро и ловко снял повязку с лица командира танковой роты, смазал кожу, улыбнулся:
- На поправку идем, товарищ Фролов. Через неделю вы себя совсем не узнаете. Поздравляю!
- Спасибо, доктор!
Лицо Андрея Ивановича Фролова было смуглое, в ожогах. На щеках и на подбородке старая кожа сморщилась, зашелушилась, а под ней образовывалась новая, нежная, иссиня-розовая. Когда-то красивое и гладкое лицо танкиста стало пестрым и шероховатым.
Врач вышел. Фролов достал из тумбочки письмо, перечитал его, взял зеркало, внимательно посмотрел на себя.
- Дочь просит фотографию, - проговорил он, не отрываясь от зеркала, а разве я могу сейчас фотографироваться? Не узнает она своего батю. Придется подождать. Напишу, что нет под рукой хорошего фотографа. - И, помолчав, добавил: - Обгорел я, как обрубок. Добро, что глаза уцелели. Погляди-ка, разведчик, как у меня вывеска: терпима? Ну, говори правду?!
Смугляк поднял голову и скорбными глазами пристально присмотрелся к изуродованному лицу командира танковой роты.
- Сильный вы, Андрей Иванович.
- Даже так! - воскликнул Фролов. - А ты, как я вижу, слишком переживаешь удары... Крепись, друг, - война.
- О гибели командира сообщают вот, - сказал Смугляк, показывая письмо танкисту. - Разве спрячешь горе?..
- Это тяжело, конечно, - вздохнул Фролов.
Прошло еще несколько дней, и сестры совсем прекратили дежурства в палате. Врачи заглядывали теперь только во время медосмотра. В последних числах марта была снята гипсовая повязка с ноги Феди Грачева, а еще через неделю поднялся и Михаил Смугляк. Он уже свободно, без помощи сестер разгуливал по коридору, опираясь на костыли. К этому готовился и командир танковой роты. Настроение у всех переменилось. Каждый думал о скором возвращении в свою часть.
В выходной день Смугляк сидел уже на лавочке в госпитальном саду. Погода была солнечная, теплая. Снег таял. Кое-где на прогалинах показывалась нежная молодая травка. Почки на деревьях набухли. Еще неделя - и из них вывернутся маленькие, клейкие листочки. Михаил закурил и размечтался. К нему, опираясь на костыль, приблизился раненый и присел рядом. Смугляк не обратил на него внимания. А раненый подтянул пояс короткого синего халата и пристально посмотрел на Смугляка.
- Ворон! Это ты? - воскликнул он.
Смугляк повернулся на голос.
- Сашка Гвоздь! Откуда?
- Оттуда, откуда и ты, - ответил тот, широко улыбаясь. - Ну, встреча! Не думал и не гадал. Молодец, Ворон!
