Распаленный и взмокший, Смугляк выскочил на холмик и начал не спеша спускаться в низину, к мостику. Стрельба прекратилась. К ручью с западной и северной стороны собирались солдаты. Михаил, задыхаясь от бега и обиды, направился к группе. Ему навстречу поспешил Громов, придерживая ложе автомата подмышкой.
- Что тут такое? - спросил Смугляк, вытирая лицо рукавом гимнастерки. - Кто здесь воюет? Почему?
- Ликвидируем остатки Белорусского "котла", товарищ гвардии старший лейтенант! - доложил Громов, указывая назад рукой. - Вояки фюрера уже восемнадцать дней пробиваются к границам Восточной Пруссии, чтобы влиться в свои недобитые части. Упрямые, как ослы. Ну, мы им дали!..
- Ах, вот оно что! Где же вы их обнаружили?
- Тут вот, в пшенице отлеживались, - кивнул Громов на желтую полоску, раскинувшуюся по косогору. - Двадцать бывших артиллеристов немецкой армии, все с автоматами. А получилось так: в перерыв после занятий ефрейтор Кочин пошел до ветру и случайно наткнулся на них. Фашисты свалили его и начали душить, чтобы не выдать себя. Кочин все же сумел крикнуть. Мы услышали и бросились к нему. Гитлеровцы стали отстреливаться. Я развернул роту и окружил их. Вот и произошел маленький боевой эпизод.
- Отведите их в штаб! - приказал Смугляк.
Занимались еще часа три: преодолевали рвы, штурмовали высоту, учились быстро и надежно окапываться. Все действовали серьезно, как в бою. Вскоре старшина Егор Большаков привез обед. Автоматчики расстелили плащ-палатки на берегу тихой речки, у мостика, расположились вокруг ротной полевой кухни. Приятно покушать на свежем воздухе!.. Ефрейтор Кочин, коренастый, сильный уралец, аппетитно ел гречневую кашу и, не поднимая головы, говорил:
- Спасибо вам, братцы, выручили. Не есть бы мне сегодня этой каши, если бы не ваша помощь. Досадно только. Сорок девять дней я провоевал на Курской дуге, был тяжело ранен, полгода отлежал на госпитальной койке, в строй вернулся. А тут тебе на! За ломаный грош мог погибнуть.
- А здорово воевали на Курской? - спросил Кочина автоматчик Шматко, закуривая после еды. - Говорят, земля под ногами ходила...
- Не говори, брат, - вздохнул Кочин. - Мне эти бои до сих пор снятся. Первые дни пехота почти ничего не делала: одни танки воевали. По четыреста штук сходились на поле боя, расстреливали друг друга, таранили. Авиация даже бомбить не могла, вот как перемешались! Душно было. Артиллерия гремела без продыха. Несколько дней мы солнца не видели: пороховой чад и дым закрывали его. Только за один день, 11 июля, наши подбили 272 танка и 283 самолета.
