- Жуть! - воскликнул Шматко. - Выходит, немец большую силу собрал там. Говорят, вся Европа на него работала.
- Так оно и было, - утвердительно проговорил Кочин. - Уже в госпитале я из газет узнал, что на Курском выступе немец расставил 50 дивизий со всеми усилениями. Это значит - около миллиона солдат и офицеров. 100 тысяч орудий и минометов, 2700 танков и самоходок и 2000 боевых самолетов. Вот как! И мы выдержали.
- Сила! А наших, наверно, больше было?
- Считай так, - кивнул головой Кочин, поглядывая на помятые погоны автоматчика Шматко. - Сначала немец, значит, в наступление пошел. Да как пошел! И вправду под ногами земля горела. Наши все держались, перемалывали его силы, а потом сами в наступление пошли. 30 фашистских дивизий уничтожили. Во как навалились! А сколько героев было! Летчик-истребитель Алексей Маресьев в госпитале научился ходить на протезах, а потом летал и бил врага. Вот я и думаю: там, в таком аду, выжил, а тут, на тыловой земле, какой-то вонючий фашист чуть душу мою не загубил. Надо же случиться такому!
- Хватит скулить об этом! - перебил его Шматко. - Не наклал в штаны и ладно. Другой бы обмарался со страха, а ты вот кашу ешь, как за себя бросаешь. Пуля для тебя не отлита еще.
- Выходит так, - потер нос Кочин.
Вечером, когда рота вернулась с занятий, в палисаднике домика автоматчики увидели женщину в военной форме. Стройная и красивая, с русыми вьющимися волосами, она смотрела на цветы и о чем-то думала. Смугляк подошел к ней, взял за локоть, ласкаво спросил:
- Давно здесь, Тасенька?
- Нет, Миша, только пришла. Работы в медсанбате никакой. Меня на два дня отпустили. Хочу побыть у тебя. Можно?
- Конечно! Я очень рад твоему приходу. Познакомься вот. Это Николай Громов, наш знаменитый снайпер, это командир взвода Василий Кашуба, ну, а это старшина Егор Большаков - мастер кулинарного дела. Собственно, он знаком тебе по партизанскому отряду.
- И по окружению, - добавила Тася.
Она вынула из свертка две пары шерстяных носков своего вязания, одну пару подала Михаилу, другую - старшине.
- Примите этот скромный подарок, Егор Семенович, - сказала Тася Большакову с чувством благодарности. - Если бы не вы, я, наверное, попала бы в руки врага и едва ли смогла бы связать эти носки. Зимой они вам потребуются, возьмите.
- Да не нужно, Таиса Федоровна! - отнекивался Большаков, краснея, как девочка. - То, что я сделал для вас, сделал бы каждый. Это долг воина. Правду говоря, я уже забыл об этом.
