Инри не унимался. Он, то просто кричал, то переходил на сумасшедший ор, а бабка в припадочных судоргах крутилась у его ног.
— Это уже нижний брейк — усмехнулся я.
Наконец Инри замолк. Все стали подниматься с колен и только бабка осталась лежать. Я уже было подумал что она в процессе погружения в бездну религии испустила дух, но вспомнил, что здесь нельзя умереть просто так.
Алина, опустив голову, почти незаметно теребила своё платье, и я невольно засмотрелся на её профиль. Боже, какой идеальный нос, подумал я. Для меня идеальный, это небольшой и красивой формы, точёный вообщем. Ну, а форма черепа... глупо конечно рассуждать о форме черепа глядя на красивую девушку, но что поделать с тем, что у некоторых из них именно та форма, которая и определяет правильный, точёный носик, большие, глубокие глаза и, идеальной формы, словно вырисованные гениальным и терпеливым художником губы. А чуть форма другая, то и всё остальное портится.
Может быть, так я рассуждал от того, что всё мне казалось либо грубым, либо утончённым. В том числе женская красота и актёрская игра.
Может быть, мне побыть тут дольше? Я ведь актёр, и в конце концов, то что я здесь — это только моя роль.
— Инго — крикнул вдруг Инри, и я невольно вздрогнул.
Он махал мне рукой, требуя подойти. Именно требуя. Я это почувствовал.
Ну, что ж, сказал я себе. Нужно решить сейчас. Либо повернуться и уйти, если они мне дадут уйти. Мало ли что в головах этих фанатиков. Или встать и подойти, став одним из паствы. А значит, и падать на колени под ненормальные крики очкастого гуру, и трепыхать перед ним бабочкой и пресмыкаться трусливым ужом. Но я ведь актёр, и это только роль, как и вся жизнь. Кто знает, может режиссёр и собирал всех их только ради того, чтобы посмотреть, как с этим буду справляться я? И плевать тогда на всё. Я всё равно главный, так пусть кое-кто и побудет немного тем самым калифом.
Я медленно, словно на моих плечах лежал мешок с камнями, поднялся.
— Инго — громко сказал Инри — Подойди к братьям и сёстрам твоим, и обнимись с ними. Ибо вы суть одно.
Ну-ну — подумал я, и не спеша пошёл к своим новообретённым «родственникам».
Вначале мне пришлось обняться с тремя мужиками. Всё это время я поглядывал на Алину, в волнительном предвкушении. Может мне сказать ей что-нибудь на ушко? Но что?
Четвёртой была мерзкая старуха. Она вскочила с земли и раскинув свои сморщенные, похожие на корни дерева руки, потянулась ко мне.
