— Ему под пятьдесят, мы с ним едва знакомы. Ты еще Шелестову обвини, она тоже улетела в Москву за два дня до меня.
— Кто еще?
— Усиевич Герман Спиридоныч, ты, пятого я не знаю.
— Отправим телеграмму Фельдману, он знает всех, кто улетел. А пятерых как ты вычислил?
— Володька, шофер Марка Львовича, мне рассказал, кого в аэропорт отвозил.
— Значит, твой список неполный. В прошлый раз мне машину не дали. Я заплатил казаху сто рублей, он дал мне лошадь и сам проводил до города, а там рейсовые автобусы ходят. Обычно-то машину только любимчики режиссера получают. Остальные с другими шоферами договариваются, оплатив бензин по тройной цене.
— Уверен, Нестор?
На кухне появилась жена Баяна. Женщина хотела что-то сказать, но взгляд мужа ее остановил. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом она повернулась и ушла.
Баян заговорил еще тише:
— Я тебе больше скажу. В Москву я летел одним рейсом с Венькой Мечниковым. Знаешь такого?
— Знаю. Вечный друг главного героя, всегда на вторых ролях.
— Он самый. Только я у него не спросил, как он до аэропорта добирался, ни к чему было. Тоже ведь из нашей группы. Кстати, он привлекался. Не помню, по какому делу, но его уже брали за жабры. Старший брат выручил, в органах работает.
— Я этого Мечникова два раза в жизни видел. Зачем мы ему?
— Все правильно, Родя. Но ведь кто-то это сделал.
Выпили еще по стакану, однако ничего нового не придумали, ни
один из кандидатов в убийцы не годился.
— Остаешься, Родя, только ты. Больше вроде бы некому это сделать. Придут следователи на студию, а там каждый скажет: «Родиону Чалому под горячую руку лучше не попадать. Прибьет!» И в какой-то мере окажутся правы, ты ведь горяч, нетерпим.
— Когда мне канаты гнилые подсовывают, по которым я бегать должен, или цепи подпиливают, доброта сама собой улетучивается.
— И такое бывало? Кто-то распаляет твой гнев. Это не покушение. Все знают, что ты свой реквизит проверяешь, специально тебя злят, пусть, мол, видят, какой ты псих. Но ведь ты не такой.
— Можешь достать мне сценарий, по которому убийство спланировали?
— Найду. Где-то должна быть копия.
— Пойду я, Нестор. Завтра увидимся.
— Заходи на студию утром, там должны быть следы. Одно мне понятно: кого хотели, того и убили, ты им нужен как отмазка, и не больше. Кому мешала Анфиса, тот и убийца.
Чалый ничего не сказал, взял кепку со стола и ушел.
Усиевич Герман Спиридоныч жил в новом доме на Кутузовском проспекте. Как орденоносцу и ветерану ему полагалась отдельная квартира в хорошем доме с консьержкой в подъезде. Бдительная старушка тихо похрапывала на своем месте. Чалый проскользнул мимо и пошел пешком на пятый этаж.
