Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых - Михаил Март

«…Оборона не имела смысла. Я подавал Шкловскому ящики с пулеметными лентами, а он, оскалив зубы, стрелял, не видя перед собой противника. Выстрелы резко оборвались. Я бросил очередной ящик и поднялся в пулеметную башню. Гриша так и умер со злобным оскалом на лице, в его шее торчала стрела с белым оперением. Я стащил его вниз и уложил на стальном полу боевого отсека. Война закончилась. Я мог занять его место за пулеметом, но что это меняло? Вокруг тайга. Противник не идет в атаку с криками «Ура!», мы даже не видели его и понятия не имели, от кого обороняемся. Эти люди знают здесь каждый кустик и камень. Во время вылазки прошлой ночью мы не нашли ни одного трупа, половина боеприпасов израсходована впустую. Что дальше? Судя по стрелам, мы имеем дело с дикарями, но я не уверен, что они пришли сюда убивать нас. Скорее всего, на вершину горы их привело любопытство. Они не могли не видеть крушение нашего самолета, ночью на расстоянии около пяти километров к западу горели костры. Похоже, там их лагерь. Мы прилетели с востока, с той стороны гора представляет собой отвесный каменистый обрыв высотой в полкилометра. На севере пики, похожие на острые подводные рифы. Юг? Но там глубокие расщелины, одному пройти невозможно, а я остался один. Кондрат Тополев погиб при посадке. Усов сломал ногу, а потом пропал. Следом исчез второй пилот Сурен Карапетян. Теперь убит Гриша Шкловский. Если я выживу, ночью похороню его. Меня не покидает мысль, что все можно было решить мирно. Дикарям ничего не стоило истребить нас в день катастрофы, но они только наблюдали за нами. Трое суток мы вырубали деревья вокруг самолета, делали подпорки под фюзеляж, ходили на разведку, били дичь и нас никто не трогал. Потом пропал Сурен. Я не думаю, что дикари хотели его убить, просто взяли «языка». Сумеют ли они понять друг друга? Шкловский все испортил. Не знаю, кого он боялся больше: своих или дикарей. Сторожевой пес сидел на золоте партии и отдал за него жизнь. Дурак!

Мне удалось сделать некоторые расчеты по звездам. Результаты неутешительны. Мы отклонились от курса на тысячу километров к северу. Карт этих мест не существует, а если они есть, то засекречены и ни один пилот их не видел. Нам не повезло, рука диверсанта сбила приборы, не долила топлива в баки, испортила все средства связи. Ясно, что под «рукой» я подразумеваю группу диверсантов, одному человеку такое не под силу. Считаю своей обязанностью выжить. Я должен добраться до центра, сообщить местоположение самолета с сохранившимся грузом и предупредить, что в магаданском аэропорту действует диверсионная группа. Цель диверсии понятна. Страну надо лишить главного источника золотодобычи и привести ее к экономическому кризису в момент восстановления после разрушительной войны. Я обязан выполнить свой долг. До сих пор золото доставлялось на большую землю без перебоев, мы стали первой жертвой. За нами могут последовать другие. Этого допустить нельзя! Попытаюсь уйти ночью. Провизии хватит на три дня. Дикари отступили, они уверены, что перебили всех, я затаился. В самолет они не полезут. Мы неоднократно оставляли его без присмотра, уходя на разведку, и, возвращаясь, не замечали никаких изменений. Стальная махина их пугает, в пасть дракона они не полезут. Покойный Шкловский считал, что надо ждать помощи. Но ее не будет. Небо над нами девственное, здесь еще никто не летал. Ждать нечего. У меня есть оружие и есть цель. Если не я, то кто же? Буду идти, пока в жилах пульсирует кровь. Оставляю свой дневник. Верю, надеюсь и дерзаю.