— Она не любит дачу.
— Тебе на руку, есть где оттянуться.
— Ладно, мне на работу возвращаться надо. Отдыхай, затопи баньку. Поживешь пока, там видно будет.
Иван уехал. Петр перекусил, распил чекушку и решил пройтись по поселку. В силу привычки он не мог находиться в незнакомом месте, только знание местности давало уверенность, что можно уйти от преследования. Перед тем как лечь на дно, он изучал окрестности, чердаки, проходные дворы. В Малаховке ему бывать не приходилось.
Он вышел из калитки и направился туда, откуда слышались гудки паровозов. Выйдя к железнодорожной насыпи, Петр не мог сообразить, с какой стороны станция, и наугад повернул вправо. Торопиться-то некуда, чудный воздух, птички поют — свобода, можно вздохнуть полной грудью.
До платформы Кострулев дошел быстро, прочитал — «Красково». Обратно решил идти переулками, поселки вытянулись вдоль железной дороги в одну цепочку. Возле высокого забора стояло несколько машин и небольшая толпа любопытствующих. Кострулев присоединился.
— Что случилось-то?
Старушка глянула на высокого улыбчивого молодого человека, он ей понравился. Петя всем нравился, вор обязан быть обаятельным, иначе не вызовешь доверия, а это уже профнепригодность, меняй ремесло.
— Тут прокурора зарезали, его родного брата и еще двух военных. Все утро стреляли, а приехали вот только сейчас.
Из калитки вышел коренастый подполковник, за ним свита. Петр не успел отвернуться.
— Кострулев?
Подполковник остановился, глянул на своего «крестника» и подошел ближе.
— Он самый, гражданин майор.
— Подполковник.
— Давно на свободе?
— Поезд час назад прибыл. Билет сохранился. Так что резню на этой даче не я устраивал.
— Верю, Кострулев. Тот, кто ее устроил, уже у нас.
— Лихо работаете.
— А тебя всегда заносит туда, где неприятностями пахнет?
— Черт его знает. Ноги сами принесли.
— Советую уносить тебе их подальше от Москвы. Теперь все сводки проверять буду. Один вскрытый сейф — и тебе крышка, сгною в зоне.
— Спасибо на добром слове, гражданин начальник.
— Мир тесен, свидимся.
Встреча с Рубеко оставила неприятный осадок на душе. Плохое начало. Продолжение было не лучше, на даче его поджидала Ирина. Она сидела в кресле с пистолетом в руках.
— У мужа сперла? Существует такая наука — баллистика. По пуле определят, из какого ствола выпущена, шпалер-то зарегистрирован, Ивану по штату положен.
— Вот его и посадят.
Ирина никогда не считалась красавицей, а за семь лет подурнела еще больше: отекшие глаза, двойной подбородок, слоновые ноги, землистый цвет лица.
