Я до сих пор не понимал, вправду ли Локсли не трогает женщин оттого, что видит в душе каждой из них частицу души своей небесной заступницы — Богоматери, или говорит об этом только в шутку. Я вообще зачастую не понимал, когда йоркширец шутит, а когда говорит серьезно; и уж тем более не мог понять, на самом ли деле он верит, будто сама Дева Мария покровительствует его безумствам. Да сейчас меня это и не интересовало.
Вырвав рукав своей камизы из пальцев вожака аутло, я молча шагнул из-за дерева, чтобы заступить дорогу Катарине Ли.
Думаю, я выглядел довольно устрашающе: лохматый, небритый верзила с длинной палкой в руках, с охотничьим ножом за поясом и рогом на боку. Меня трудно было принять за свинопаса или бортника, каких немало шлялось по Шервудскому лесу, да и серо-зеленая одежда с капюшоном успела получить в здешних краях широкую известность. Даже большие вооруженные группы путников обычно останавливались, стоило посреди дороги возникнуть одному из вольных стрелков, потому что все знали — где один стрелок, там и остальные. А молва увеличивала численность шайки Робина Гуда чуть ли не каждый день. В последней дерри-даун, которую Аллан притащил из Лакстона, говорилось уже о двухстах отборных молодцах, явившихся во всеоружии по первому зову охотничьего рога Робина Локсли!
Катарина не могла не слышать хотя бы некоторые из этих песен, но ни она, ни ее спутник при моем появлении и не подумали остановиться. Рыцарь в сером плаще воззрился на меня с равнодушным спокойствием, словно на колдобину на дороге, а от взгляда Катарины, будь в лесу чуть посуше, могли бы вспыхнуть опавшие листья.
Кажется, они оба вознамерились проехать сквозь меня... Только такой наглости и не хватало, чтобы волчья шерсть, уже начавшая отрастать у меня на загривке, мгновенно встала дыбом.
Поудобнее перехватив шест, уголком глаза присматривая за рыцарским мечом, я шагнул вперед, чтобы сбить спесь с зазнавшейся парочки... Как вдруг понял, что из моего лексикона улетучились все подходящие вступления, кроме затрепанного до дыр «кошелек или жизнь». Черт, мне и раньше случалось проваливаться в словесный вакуум, причем часто в самый неподходящий момент — скажем, во время экзамена, — но еще никогда это не приключалось со мной так некстати! Из вихря крутящихся в голове беспорядочных фраз внезапно судорожно вырвалось «поможите, пожалуйста, мы сами не местные» — я едва успел удержать знакомый мотивчик на кончике языка... И, глядя прямо в глаза Катарине, громко выдал по-русски:
