Сламона - Анна Георгиевна Овчинникова

Да, свалился я с неба

темной слякотной ночью,

мне сейчас еще снится,

как я падал, крича,

как пытался вцепиться

в снежно-белые клочья…

Не сердитесь, ребята,

что ору по ночам!

Нет, мне с вами не плохо —

ведь и хуже бывает,

я давно понимаю

ваш престранный язык,

и к ругательствам вашим,

и к деньгам, и к трамваям

разговорам и песням

я почти что привык.

Я люблю эту Землю —

только часто ночами

я слова неземные

все кричу наизусть

и по облачным спинам

все бегу к своей маме…

Я родился на небе,

и на небо вернусь!

А пока я бродяжу

и рассветы встречаю,

на Земле не имея

ни двора, ни кола,

и на ваши вопросы

я, смеясь, отвечаю:

«Да, я с неба свалился —

вот такие дела!»

Эрик Снайгерс, «Мальчик с неба»

В конце августа в Шеке и Лиме начинают желтеть на деревьях листья, и трава в городах покрывается серой пылью. На Тысячу Островов накатывают с севера низкие тучи, маяки утробно гудят в тумане, под их печальное пение от берегов уходят косяки рыб. В Палангуте жнут хлеб, над Джамблом оголтело мечутся чайки, в северных номах прочищают дымоходы и чинят камины — а по всей стране сиротские дома готовятся передать своих старших воспитанников в приюты.

Вечером двадцать шестого августа на втором этаже сиротского дома Госхольна царил небывалый порядок. В спальне старших все подушки лежали на своих местах, все книги аккуратно стояли на полках, в углу сиротливо скучали игрушки, — а девятилетние ветераны смирно сидели на кроватях и ждали, когда их позовут в директорский кабинет.

Сегодня должно было случиться то, о чем им талдычили много лет, но что всегда казалось им таким же далеким, как ужин в самом начале дня: сегодня столичные дядьки решат, кто из них останется в Госхольне, а кого отправят в другие города, где есть школы для юных физиков, химиков и даже — обалдеть можно! — фи-ло-ло-гов. Ну, и для всяких других ненормальных типов. Но даже те везунчики, которые останутся в Госхольне, никогда больше не увидят ни этой комнаты, ни футбольной площадки на заднем дворе, ни уютного убежища под крыльцом между двумя кленами, — словом, ничего из того, что всю жизнь было их единственным обжитым и незыблемым миром… А там, в приюте, все будет уже не так, как здесь, и там они будут уже не САМЫМИ СТАРШИМИ, а, наоборот, самыми младшими — целый огромный, длиннющий, бесконечный год! А городская школа, куда им придется ходить с настоящими Домашними Детьми? А свирепые приютские воспитатели? А незнакомые взрослые ребята в приюте?