— Колдовские силы?! Колдовские силы?! Я проклята! Сначала был мой брат, теперь — дочь?! — в уголках ее больших черных глаз снова выступили слезинки. О, всевидящий Асура, — она поглядела наверх, — почему ты оставил меня?! В чем я виновата?! В чем?!
Вдруг стремительно открылась дверь, и в комнату на мгновение заглянула Танар, взволнованная, даже испуганная, с расширившимися глазами и приоткрытым ртом, как будто силилась сказать что-то, но голос застрял у нее в горле.
Чья-то унизанная огромными золотыми перстнями рука властно схватила женщину за плечи и потянула назад, в галерею.
Как только Танар исчезла, на ее месте в сводчатом проеме двери появился высокий, стройный мужчина. Он был молод и красив. Держался величественно. А светлые просторные одеяния его были сшиты из дорогой ткани. Мужчина глядел на Конана, и его взгляд, казалось, не сулил ничего хорошего.
— Джайдубар! — в смешении удивления, растерянности и некоторого испуга воскликнула Дэви Жасмина.
На миг разъяренный взор мужчины метнулся в ее сторону, а затем снова вернулся к Конану.
— Это и есть… тот пресловутый варвар?! — жестко спросил он.
— Это мой друг, — ответила Жасмина, и, если поначалу ее голос чуточку дрожал, то сейчас она говорила уверенно и невозмутимо. — Его зовут Конан.
— Мне незачем знать его имя! — холодно отрезал Джайдубар. — Что он делает в твоих покоях, Жасмина?
— А что здесь делаешь ты?! — не без насмешки спросила Дэви. Лицо Джайдубара потемнело.
Я твой муж. Но ты, наверное, уже забыла об этом, раз позволяешь себе приводить сюда… неотесанных варваров?! — его глаза сверкали гневом.
Все это время Конан с удивительной невозмутимостью продолжал свою трапезу. Однако последние слова правителя настолько задели его, что, не выдержав все же, он в ярости вскочил из-за стола. В несколько молниеносных прыжков достиг своего обидчика и, крепко схватив его за плечи, хорошенько потряс, не то чтобы со всей силы — он пощадил мужа Дэви — но, казалось, тому хватило и этого.
— В следующий раз, если надумаешь отпустить в мой адрес какое-нибудь замечание, советую тебе придержать язык за зубами! — негромко, но решительно произнес он. — Иначе, клянусь Кромом, я не отвечаю за себя! Запомни, я не вендиец, а потому не обязан подчиняться тебе!
Киммериец отпустил хватку, и Джайдубар, покачнувшись, отскочил назад.
Правитель нахмурился, еще больше потемнел лицом и что-то прохрипел.
Дэви стояла неподвижно, и только смущенно поглядывала на мужа.
