— Или… может быть, он надеется таким образом заполучить западные провинции Вендии? Без боя, без крови. Как это низко! — презрительно сузив глаза, Дэви царственно выпрямила спину и сжала кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев.
В этот момент дверь в комнату плавно открылась, и, покачивая крутыми бедрами, вошла молоденькая девушка-рабыня. В руках она держала широкий поднос, на котором стояла посуда с различными кушаньями. Рабыня не спеша выставила все на стол из светлой яшмы, наполнила красным вином высокую золоченую чашу, и в ожидании приказаний замерла.
— Оставь нас, — обратилась к ней Дэви Жасмина.
Девушка услужливо поклонилась и. торопливым шагом вышла из комнаты.
— Угощайся! — жестом Дэви указала на приготовленный рабыней стол. — Наверное, ты голоден?!
Конан молча кивнул и, подвинув кресло ближе к столу, безо всяких подобающих случаю церемоний набросился на еду.
Дэви Жасмина наблюдала за ним с застенчивым, сдерживаемым укором во взгляде. Ее охватывали смешанные чувства. Нынешние манеры Конана смущали Дэви. Но при этом еще больше смущала ее собственная нетерпимость к ним. Ибо, какими бы ни были его манеры и привычки, она, Жасмина, знала, — чувствовала это! — что по-прежнему могла довериться Конану, как никому другому, могла рассчитывать на его помощь.
— И ты совершенно уверена, что маленькую принцессу похитили туранцы? — спросил гость, проглотив очередной кусок сочной жареной баранины.
Дэви озадаченно покачала головой.
— Нет, — нерешительно произнесла она. — И чем дальше, тем все сильнее сомнения одолевают меня. Но кому еще, — Дэви Жасмина вдруг повысила голос, — могло понадобиться похищение Насинги?!
— Этой ночью я разговаривал с отшельником из пещеры Йелай, — спокойным, ровным голосом начал Конан. — Он уверил меня, что Ездигерд никоим образом непричастен к похищению принцессы.
— Он так сказал? — задумчиво произнесла Дэви Жасмина. И, казалось, в ее взгляде промелькнула слабая тень надежды. — Когда умер мой брат Бунда Чанд, я встречалась с йелайским отшельником. Это он рассказал мне о том, что в смерти молодого правителя повинны были черные колдуны горы Имш, — ее голос дрогнул. — Ему… Ему известно что-то о моей дочери? Говори же, не молчи! — торопила она Конана.
— Отшельник уверен, что и в этот раз не обошлось без колдовских сил, — осторожно сказал киммериец.
Жасмина отчаянно вскрикнула и прикрыв лицо ладонями, принялась что-то тихо, почти про себя, бормотать. А потом, опустив руки, засмеялась, не весело, а так, словно с трудом сдерживаемое рыдание.
