Комиссар принял бумагу и поднес к глазам попа:
— Твоя подпись?
Отец Семен обомлел пуще прежнего: подпись и рука были его… Видя растеренность попа, Березко расхохотался:
— Уж и не знаю, что с тобой делать, — то ли в ЧК отправить, то ли к твоему архиерею в город вместе с этой бумагой… В последний раз спрашиваю: кто был?
Но что мог отвечать несчастный священник? Что он прошлым летом укрыл у себя белого офицера, который оказался чертом? Или что он час тому назад принимал у себя черта, который, по видимости, оказался каким-то известным белогвардейцем?
И вся похоть бесовского замысла вполне открылась отцу Семену.
7.
Коломойцев так и бежал свиньей, пока не достиг избы Чугуновки, а там перекинулся черт чертом и, вызвав ведьму, велел ей облететь окрестную нечисть, созывая на сходку.
— На что сходка? — пыталась рассуждать ведьма.
— Исполнять! — рявкнул черт.
И к утру на болоте собралась наличная нечистая сила, хотя и не вся: не было нескольких дальних леших, из двоих водяных явился один, зато притащилась Яга, а с ней кикимора, которой из-за давней вражды как раз не хотел бы здесь видеть Коломойцев. Тут же находились подручные черту бесенята: один в пулеметных лентах крест-накрест на груди стоял в карауле, второй обходил присутствующих, отмечая по списку явившихся. Сам Коломойцев расхаживал взад-вперед со сложенными за спиной руками и излагал:
— Современная обстановка чрезвычайно обострилась: нам грозит потеря влияния на массы. В связи с этим на Климовское болото ложатся ответственные задачи: мы должны дать отпор оголтелому большевизму, разгромить его идейно и организационно и восстановить свою власть над умами. В этой операции, — чеканил Коломойцев, — решающая роль отводится водяному. Его задача — вызвать беспрестанные ливни, которым надлежит прекратиться после молебна, проведенного местным священнослужителем. Это нанесет сокр-рушительный удар атеистической пропаганде красного комиссара Березко и восстановит авторитет сверхъестественых сил. Обратите внимание на координацию наших действий и церкви — это — принципиально новый момент в нашей политике. Я знаю, ортодоксы-радикалы обвинят меня в компромиссе… Да, это компромисс. Но означает ли он отказ от долгосрочных целей сатанизма? Никоим образом! Это — временное отступление. Умение политического маневра, а не твердолобый радикализм — вот свидетельство подлинной зрелости политического лидера!
Коломойцев оглядел собрание и закончил:
— Подробный план кампании обсудим позже. Теперь же, в честь нашего нечистого дела, в честь великого дела, — и голос Коломойцева зазвенел, — Люцифера-Вельзевула-Астарота — у-ра!
