"Куда же ты пробираешься?" — спросил про себя Заплатин, сидя с опущенной головой.
— Своих средств у вас нет… настолько. Нужна поездка за границу… нужно по меньшей мере два года обеспеченной жизни. И тогда диссертация готова. Так ли? Вот я могу писать мою книгу хоть десять лет. Над нами не каплет. А вам — нельзя. И было бы крайне прискорбно, если бы вы принуждены были искать места или идти в помощники к адвокату. С какой стати?
"Кто тебя научил? — похолодев, вскричал про себя Заплатин. — Надя? Чтобы отделаться от меня?"
В глазах у него стали вращаться круги и в ладонях рук заползали мурашки.
— Так вот я и хотел, добрейший Иван Прокофьич, предложить вам… по приятельству… как ваш однокурсник… Вы, конечно, выдержите экзамен по первому разряду. Два года обеспеченного существования… Это был бы простой заем… а вовсе не одолжение. Вы понимаете… Я не хочу корчить из себя мецената. А с другой стороны, мы с вами не в таких дружеских отношениях, чтобы я мог себе позволить делиться с вами моим избытком.
Речь Пятова так и лилась. Он ласково улыбался глазами и пальцами правой руки все дотрагивался до борта сюртука Заплатина.
Тот дольше не мог молчать.
— Покорно спасибо! — глухо выговорил он и встал во весь рост.
Пятов оставался на диване.
— Вы это сказали таким тоном…
— Не знаю. Но позвольте спросить вас, господин Пятов, — вы считаете меня идиотом? Да?
— С какой стати?
— Нет, ответьте мне сначала: идиотом? Вы измыслили такую тонкую комбинацию и думаете, что я ничего не пойму? Вы предлагаете мне сначала удалиться на вакацию, а потом взять у вас содержание на два года и уехать в Германию? Так ведь?
— Что же тут обидного?
— Довольно, господин Пятов! Ни в каких ваших подачках я не нуждаюсь.
— Это ни с чем не сообразно! — брезгливо проговорил
Пятов, поднявшись с дивана, и повел плечами.
— Довольно! — глухо крикнул Заплатил. — Не нужно мне вашей подачки. И вашу гнусную, селадонскую комбинацию вижу насквозь. Что ж, скажите, вы сделали мне это благородное предложение с согласия Надежды
Петровны?
— Вовсе нет! — почти взвизгнул Пятов. — Это наше с вами дело… дело партикулярное.
— Может быть, может быть!
Губы вздрагивали у Заплатина.
— И вам одному пришла эта счастливая мысль?
— Но почему вы так к этому отнеслись? Кажется, тут, кроме моего товарищеского участия, нет ничего?
— Не нуждаюсь я в вашем участии, Пятов. Но повторяю: я идиотом никогда не был. И как бы к вам в настоящую минуту ни относилась Надежда Петровна, я вам прямо, по-студенчески, говорю: вы ведете себя недостойно.
