Антон Валерьевич принял из рук Васьки чашечку с кофе и кивком поблагодарил.
— Об одном тебя прошу, Васенька, — с видимым удовольствием отпив глоточек, сказал он.
Рядчик даже напрягся, весь подавшись вперед. В силу своего умственного багажа и патологической жадности, он даже предположить не мог, что сейчас ему забрасывается наживка куда более тонкая и надежная, чем та, которую он уже, по сути, проглотил.
— Слушаю вас.
Колян сидел, потупившись, не поднимая глаз.
— Как бы потом у тебя ситуация ни сложилась, обязательно расскажи мне, как и что было, — теперь уже Тоха не сомневался, что забросил крючок, на который Васька не мог не попасться. — Хорошо?
— Конечно, Антон Валерьевич! — просиял Рядчик.
Слова опытного человека, как тот и ожидал, он воспринял как рекомендацию принять предложение.
Колян воспринял их так же. Он чуть слышно вздохнул и еще больше опустил плечи. Ничего, парень, не тот быстро ездит, кто коня без толку торопит, а тот, кто соизмеряет длину пути с возможностями своего иноходца.
— Ну что ж, ребятки, спасибо за угощение, — Тоха поставил пустую чашечку на блюдце. — Надеюсь, в ближайшее время мы с вами еще увидимся. Не провожайте меня.
Он поднялся и неторопливо направился к двери. Приятели остались вдвоем.
— Ну и что ты решил? — безнадежно спросил Колян, не поднимая голову.
Васька довольно скалился.
— Я? — переспросил он. — Ну а что бы ты решил на моем месте, ёклмн?
Приятель, не поднимая голову, пожал плечами.
— А причем тут я? Деньги-то твои…
Ряднов сделал вид, что только теперь вдруг вспомнил о деньгах.
— А, да, конечно, извини, ёклмн, чуть было не забыл… — Он полез в карман, достал бумажник. — Я же тебе должен за выполненную работу.
На стол перед Коляном легла стодолларовая купюра. Это все, что он будет иметь со всей этой аферы, понял Мохнач. И не то что о десяти — об одном проценте со сделки теперь не может идти речи.
Он, мгновение поколебавшись, молча взял деньги и сунул их в карман. Как же в этот момент он ненавидел Ваську! И как же презирал самого себя!
Ряднов этого не понял…
— Осторожно, сейчас будет поворот.
Валентин ничего не ответил. Он чувствовал себя неуютно — словно на плечи вдруг навалилась и старается его раздавить вся многометровая толща, вся многотонная громада мегаполиса, оставшегося где-то там, вверху, над ним.
Да и осознание того, ЧТО должно сейчас произойти, не придавало бодрости.
Обозначавшаяся на фоне прыгающего впереди светового пятна мрачная крупная фигура в плаще-балахоне с капюшоном и в самом деле вдруг исчезла за поворотом. Валентин невольно сделал два более широких шага, чем до сих пор, стремясь побыстрее догнать скрывшегося за углом подземного коридора провожатого. Отстать было страшно. Между тем человек в балахоне шел хотя и не слишком быстро, но довольно уверенно и не оборачиваясь.
