— Отлично, товарищ Мальков! — одобрил Бонч-Бруевич, пожимая руку коменданту Кремля. — Позаботьтесь, чтобы охрана не очень попадалась на глаза Владимиру Ильичу. Скоро поедем.
В девять часов вечера Владимир Ильич с Надеждой Константиновной и Марией Ильиничной сели в машину Бонч-Бруевича, а он устроился впереди, рядом с шофером. В некотором отдалении ехала машина с охраной.
По дороге машину несколько раз останавливали патрули, тщательно проверяя пропуска и вглядываясь в лица пассажиров.
Вечером 19 января в Московский уголовный розыск и во все комиссариаты милиции была передана экстренная телефонограмма из ВЧК. Принимая ее, дежурные сразу тревожно выкрикивали: «Что? Напали на Ленина?! Как он, цел, не ранен?» — и, выслушав ответ, произносили облегченно: «Фу!», после чего торопливо записывали: «Сегодня, 19 января 1919 года, на Сокольническом шоссе отнят грабителями автомобиль товарища Ленина. Грабители разъезжают в нем по городу, а именно, по Садово-Кудринской, Зубовскому бульвару и проехали по направлению к Замоскворечью. Приметы автомобиля: № 10–48, черный, закрытый, при захлопывании дверок автоматически поднимаются подножки».
Через несколько минут из районных комиссариатов милиции торопливым шагом в город вышли милицейские патрули, на извозчичьих пролетках, заменявших автомобили, выехали усиленные наряды.
С Лубянской площади направились на автомашинах отряды чекистов, из ворот Кремля вышел отряд стрелков латышского дивизиона.
Москва была поднята на ноги.
В ВЧК к Петерсу и в МУР к его начальнику Трепалову стали поступать донесения: в Сокольниках убиты два милиционера, у Мясницких ворот тяжело ранен еще милиционер, ограблены прохожие в Мерзляковском переулке, на Кудринской площади, на Остоженке, один, попытавшийся сопротивляться, ранен и через час умер в приемном покое. Наконец уже ночью поступило важное сведение: машина № 10–48 найдена у Крымского моста, рядом с ней лежат убитые красноармеец Петров и милиционер Олонцев, пытавшиеся задержать бандитов.
Начальник МУРа Александр Максимович Трепалов созвал оперативное совещание. В кабинете его собрались ближайшие сотрудники и чекисты Данильченко, Мартынов, Беляев, Гуськов, Байков, Тыльнер, еще несколько человек. Отсутствовали только дежурные и те, что в этот час выполняли свою опасную работу: сидели в засадах, ловили воров и грабителей, обезоруживали бандитов.
«Горстка, — думал Александр Максимович, обводя взглядом присутствующих. — Всего лишь горстка… Ничего не поделаешь, фронт, война… — Он вздохнул и вдруг рассердился. — А у нас разве не фронт? Бандиты — та же контрреволюция». Он снова вздохнул и открыл совещание.
