— Есть сведения, что нападение на машину товарища Ленина — дело банды Кошелькова. Какие будут соображения?
— За Ольгу свою мстит, — подал голос Мартынов.
Трепалов покосился на говорившего и покачал головой.
— Нет, тут дело посерьезней. Кошельков не просто грабитель и бандит. Он сводит счеты не только с теми, кто невесту его арестовал, а с Советской властью, которую ненавидит.
— Правильно! — воскликнул самый молодой из сотрудников Жора Тыльнер и смутился. — Я считаю…
— Ну, ну! — подбодрил его начальник. — Смелей!
— Я считаю, надо хотя бы одного из шайки Кошелькова взять. Например, Козулю. Тогда выйдем и на самого главаря.
«Вот ты им и займешься», — хотел было сказать Трепалов, но подумал, что молодому и еще неопытному парню не справиться. Кроме того, он вспомнил, что Козулей уже занялись товарищи из ВЧК.
Слово взял Данильченко:
— Полагаю, сегодня же надо организовать облавы во всех притонах.
— На Хитровке пошуровать, — поддержал Беляев.
— Правильно! — сказал Байков. — И еще: Ваньку бы Чемодана разыскать, он связан с Кошельком.
«И не только с ним, — мысленно продолжил Трепалов, — но, кажется, и с эсерами. Впрочем, надо будет проверить в ЧК».
— Значит, так, — заключил Александр Максимович, — Данильченко, Беляев, завтра возьмете людей — сколько будет возможно, — ночью пойдете на облавы.
— Почему не сегодня? — спросил Данильченко.
— Завтра узнаешь. Так. Мартынов, Байков, Гуськов, займетесь Чемодановым. Козулю из поля зрения не выпускать. Ясно?
— А я? — обиделся Тыльнер.
— Пока будешь патрулировать. А дальше посмотрим.
— Все? — Сотрудники стали подниматься.
— Нет, не все. — Трепалов встал и прошелся по кабинету. — Плохо мы работаем, товарищи! Из рук вон плохо. Если бы не такой случай, что ж, так и сидели бы сложа руки?
— Мы не сидим. Это вы напрасно, — послышался чей-то обиженный голос.
— В общем, конечно, не сидим, — согласился Трепалов. — Это я малость преувеличил, чтобы злее работали. Но банда Кошелькова действует? Сабан, Гришка Адвокат, Чума, Херувимчик да еще многие другие на свободе? Так что случай с Кошельковым — это нам напоминание, сигнал тревоги. Короче! — Он прихлопнул ладонью по столу. — С сегодняшнего дня, с сей минуты переходим на казарменное положение. Отлучка — только по особому разрешению. С бандитами должно быть покончено. Считайте, что вы на фронте.
— Так оно и есть! — откликнулся Мартынов, вставая.
Когда сотрудники ушли, Трепалов устало опустился в кресло, помял лицо ладонями и потянулся к телефону.
