— Да, конечно. Я буду скучать по Люсиль. Она странная девочка, но, как мне кажется, я понимаю ее. Видите ли, мне тоже в жизни довелось узнать, что такое одиночество. Полагаю, именно это связало нас особыми узами, хотя, возможно, сама Люсиль этого и не осознает.
— Полагаете, мы не принимаем Люсиль в расчет? — резко произнес он и, наклонившись, довольно грубо вырвал из рук Труди остатки несчастного цветка мака. — Признайтесь же, вы стали возводить барьеры, чтобы отгородиться от меня, с того самого дня, как мы впервые встретились в фруктовом саду! Я ощущал это в каждом взгляде ваших глаз и каждом повороте головы. Вы сознательно отгородились от меня, отчаянно занимая оборонительную позицию. Почему?
Она молчала, не в силах совладать со своими чувствами.
— Отвечайте же, — потребовал Клайв и внезапно развернул ее лицом к себе.
Пораженная выражением его темных глаз, Труди молча смотрела на него, ее щеки были мокры от слез, которые ей так и не удалось сдержать.
— Неужели ты не видишь, что я люблю тебя, Труди? — горячо произнес молодой человек. — Я полюбил тебя с того самого первого дня, когда ты возненавидела меня за грубое попрание твоего воображаемого мира.
— О, Клайв! — судорожно выдохнула она, обессиленная осознанием внезапного счастья. — Я только сейчас поняла, что даже не жила до твоего появления.
— Как насчет того, чтобы начать жить — здесь, на «Мызе», в качестве моей жены?
— Твоей жены? — прошептала Труди, повторив эти слова так, словно они были наделены магической силой. Внезапно она оказалась в объятиях Клайва, когда их губы встретились, радость переполнила ее существо, осветила сад волшебным светом.
Тут до ее слуха донесся посторонний звук — хлопанье дверцы машины. Девушка быстро отпрянула от Клайва, пригладила волосы и робко засмеялась.
— На празднике Люсиль ты должен вести себя цивилизованно.
— Боюсь, я все время буду смотреть на тебя, не в силах поверить, что ты прочно войдешь в мою жизнь. Нам нужно пожениться как можно скорее.
— Как скажешь, — с насмешливой покорностью ответила Труди.
Перед тем как отпустить девушку, Клайв резко встряхнул ее.
— Только не воображай, что тебе удастся одурачить меня своими кроткими речами, Труди Прайор. Мне пришлось повозиться с тобой, как ни с одной другой женщиной, и я не намерен позволить тебе помыкать мною только потому, что я имел слабость безумно в тебя влюбиться.
— Вот речь, достойная истинного влюбленного! — засмеялась Труди, поднимаясь по ступеням в дом. Бросив последний взгляд на старый сад, окруженный красной кирпичной стеной, она вдруг поняла, что никогда еще солнце не светило так ласково.
