— Так ведь Союза то больше нет.
— Не могу с вами не согласиться, Союз действительно больше нет, но люди то никуда не делись.
— А кем вы раньше работали?
— Не скажу.
— Скажите, пожалуйста, я не буду смеяться.
— А смешного ничего не было в моей трудовой деятельности.
— А что было?
— Много воздуха, облаков.
— Как это воздуха?
— Я, видите ли, прекрасная Юлия, летал.
— В каком смысле?
— В прямом, я был военным летчиком.
— Вы летали на истребителях?
— На них.
— На СУ-24?
— Этого я не могу сказать, военная тайна.
— А сейчас?
— Уволен в запас в чине майора.
— Так вы майор? — восхищенно спросила Юлия.
— Майор, — гордо ответил Авдеев.
— А почему вы в запасе, вы еще молодой.
— Кончились запасы энтузиазма, мадам.
— Опять вы за свое.
— Извините, — зарплату не платили месяцами, воровать было нечего, все было украдено прапорщиками, надо было на что-то жить, на самолетах летали по праздникам, потому что не было керосина, ну и так далее. Я написал прошение, и меня отпустили.
— А сейчас занимаетесь бизнесом?
— Так точно.
— А мой муж был барменом.
— Я знаю, это первое, что он сообщает о себе при знакомстве, зато сейчас у него персональный водитель. У каждого свой путь.
— Это что ирония? — подозрительно спросила Юлия.
— Ни, Боже мой, здоровое чувство зависти, хотя лично я ездить пассажиром не могу, укачивает.
— А каков ваш путь?
— Мой путь домой пора, однако.
— Как это домой? — возмутилась Юлия, — напоили девушку, а теперь в кусты, нет уж, и не надейтесь, шоу продолжается. Так легко вы не отделаетесь, развлекайте меня.
— Пожалуйста.
Авдеев повернул голову и сказал:
— Цып, цып, цып.
Тотчас послышалось легкое цоканье, и в комнате появился огромный петух, вытягивая ноги, он сделал несколько шагов, и оказался у стола; вытянул голову, то и дело приосаниваясь, стал смотреть на Юлию. На петушиной спине была черная шелковая накидка с карманчиками на манер седла, или скорее — хурджина.
— Это кто? — восхищенно спросила Юлия.
— Метрдотель, — невозмутимо сказал Авдеев, — Петр Петрович.
— А почему он так смотрит на меня?
— Я думаю, что вы ему понравились. Вы кушайте, кушайте.
— Я не могу кушать, когда на меня так смотрят.
— А вы дайте ему на чай, он уйдет.
Юлия достала три рубля и сунула петуху в кармашек. Петр Петрович прокукарекал и подошел теперь к Авдееву. Но Авдеев сложил пальцы в кукиш и сунул петуху. Петух клюнул руку и с достоинством удалился.
— Зачем вы так сделали, едва удерживаясь от смеха, произнесла Юлия.
— Хватит с него и трех рублей, как раз на стакан.
