— Это не безумие, — сказал Птолемей. — В этом есть определенный смысл.
— Безумный смысл, — возмутился Нико. — Ты хорошо разглядел это место, где расположен этот город? Между ним и нами полмили воды, у нас нет кораблей, а царь взбесился, потому что ему сказали, что он не получит, чего хочет.
— Я бы сказал, он зол, — заметил Птолемей. — Он терпеть не может, когда ему перечат. Но разума он не лишился. Как раз думать он способен. Вспомни, что мы здесь делаем. В Тире целый флот, платят ему персидским золотом, построили его и плавают на нем в основном финикийцы. Возглавляет его, можешь быть уверен, тирский царь. Он может прийти сюда с целой армией, обеспечить ей снабжение, высадиться, когда ему придет в голову сражаться, держать эту армию недостижимой для нас, когда ему захочется отдохнуть, и тем самым лишить нас всех шансов сбросить персидское ярмо.
— Да знаю я! — вспылил Нико. — Готов поспорить, что я знаю это не хуже тебя. Но он не сумеет взять Тир. Как он собирается сделать это? На крыльях?
— У него есть план, — возразил Птолемей. — Вот увидишь.
— Да? И долго этого ждать?
— Сколько нужно, — ответил его брат. Мериамон не помнила, как зашла так далеко вдоль берега. Сначала она была в женском конце лагеря, а теперь оказалась дальше царского шатра, опираясь на копье, которое кто-то воткнул в песок и позабыл, и слушала разговор Нико с братом. Вокруг были и другие люди. Все они кричали, повторяя примерно то же, что говорили Птолемей и Нико. Большинство из них думали так же, как Нико.
Царь ушел. Так же поступили и тирцы, отплыв на одной из своих лодок и, без сомнения, радуясь, что остались в живых. Гнев царя имел запах раскаленного железа, он висел в воздухе, заставляя белеть глаза мужчин.
— Он не может сделать это, — сказала Мериамон.
Ее голос четко прозвучал в тишине. Нико резко повернулся, быстро, как испуганный кот. Она встретилась с ним взглядом.
— Он не может сделать это, — повторила она. — Он не может оставаться здесь. Ему надо своротить небо и землю, чтобы взять этот город. Что же будет со страной Кемет?
— Во имя богов, что ты здесь делаешь?!
Его возмущение не волновало ее. Даже опираясь на копье, Мериамон пошатывалась, колени ее подгибались, руки ослабели. Но она хотела получить ответ.
— Что же будет с моей страной? Во что она успеет превратиться, пока Александр тешит свою гордыню, осаждая Тир?
