Александр был озадачен таким резким поворотом темы, но соображал он быстро.
— Дельфы?
— А, — сказала она, — твой смышленый бог. Нет, я имела виду твоего отца. Который говорит из твоей родной земли, из Додоны под великими деревьями.
— Он не… — Александр закрыл рот, потом заговорил снова: — Да, я знаю Додону.
— Это один конец мира, — продолжала Мериамон, — но есть и другой. Глубоко в пустынях Ливии, за горизонтом Двух Царств, из песка и глубоких вод говорит голос бога. В моей стране мы называем его Амоном, тайным богом, богом-небом, царем богов. У вас это Зевс, и это его голос говорит из деревьев.
Она завладела его вниманием. Он склонился к ней, трепеща, как охотничья собака, учуявшая след. Позади него статуя ее отца стала как будто выше, глаза заблестели.
— Это место я тоже знаю, — сказал он. — Его называют Сива.
— Да, — ответила Мериамон, — его называют Сива. Она ждет тебя, если только ты захочешь прийти туда. Там скрыта вся правда о том, кто ты такой.
— Но, — возразил Александр, проверяя ее даже теперь, ибо он был Александр, — что толку в правде, если персы нападут на меня с тыла?
— Персия ничего не сможет сделать, если империя будет завоевана в честном бою.
Его напряжение слегка спало, но брови были нахмурены.
— Мы снова вернулись к тому же. Ты хочешь, чтобы я завоевал мир.
— Неужели ты боишься попробовать сделать это?
Александр вспыхнул. Она улыбнулась.
— Может быть, это вам надо бояться, — возразил он. — Откуда вы знаете, что я сделаю с вашей страной, если завоюю ее?
— Это дело богов, — ответила Мериамон.
— Ты просто сумасшедшая, ты знаешь это?
— Да.
Александр посмотрел на нее, такую спокойную под сенью богов и тенью ее отца и вдруг рассмеялся:
— Ну что ж, я есть я. Я сделаю это. Я стану царем Египта.
