Она уткнулась в его хитон. Хоть это и было нелепо, но что оставалось делать? Выстиранная до мягкости в нильской воде и высушенная на солнце, шерсть чуть покалывала ей щеку. Пахло Нилом, свежим потом, немного кожей и лошадьми.
Его сердце билось все так же спокойно, он дышал глубоко и ровно. Ее уши, привыкшие улавливать каждый оттенок в работе человеческого тела, не слышали ни малейшего изъяна или слабости.
Ух, дерзкий эллин! Она оттолкнула его.
— Меня не нужно защищать. Не нужно присматривать за мной и караулить меня, как ребенка, который не может отойти от матери.
— Царица должна иметь стража, — сказал он. — У царей есть. Даже у Александра.
— Стража, — ответила она, — а не няньку. — Мериамон освободилась, хотя Нико и не пытался удерживать ее. — Мне нужно видеть царя.
Он отступил в сторону. Уголки его губ чуть-чуть приподнялись. Он смеялся над ней.
— Ты чудовище! — воскликнула она. Он ухмыльнулся и изобразил поклон.
— Как будет угодно моей госпоже.
Она проскользнула мимо него. Он устремился следом.
В купальне в полном разгаре шло сражение: группа царских друзей во главе с Гефестионом забаррикадировалась скамьями и полотенцами, а царь с полудюжиной прислужников и толпой сконфуженных египтян вел энергичный штурм. Смущение, однако, не мешало египтянам участвовать в игре. Вооруженные массой губок и где-то добытой корзиной лука, они вели яростный обстрел. «Убитых» и «пленных» под всеобщий рев восторга сбрасывали в бассейн, где уже было полно скалящихся и вопящих тел.
Александр пронзительно закричал и бросил свое «войско» на «укрепления». Его «воины» устремились на них по всей их длине и вместе с защитниками свалили все в бассейн.
Царь вынырнул, мокрый и ликующий, втягивая голову под обстрелом последними луковицами. Мериамон протянула ему почти сухое полотенце. Он протер глаза и ахнул:
— Мариамне!
Он был так похож на мальчишку, застигнутого в тот момент, когда сунул руку в горшок с медом, что Мериамон рассмеялась.
— Мериамон, — сказала она. — Это была блестящая победа.
— А разве нет? — Александр взял полотенце и аккуратно обернул вокруг талии. С серьезным видом она подала ему другое. Так же серьезно он вытирался, глядя на толчею в бассейне. — Похоже, твои соотечественники шокированы.
— Да уж, ни один персидский сатрап не вытворял такого, — согласилась она.
Он громко расхохотался.
— Ох, нет, клянусь Гераклом! Ты можешь себе представить, чтобы Мазас намочил свою бороду?
— У Мазаса красивая борода, — заметила она.
