Она не скучала по Нико. Конечно, нет. Его обиды и дурное настроение. Его вечное стремление ходить за ней повсюду. Зачем ей нужен охранник? Если бы она хотела, чтобы кто-то спал у ее дверей, Клеомен с радостью сделал бы это для нее. Он не раз уже предлагал, но она не видела в этом необходимости.
Тихо светили лампы. Все слуги ушли спать, кроме Филинны, которая была с хозяйкой.
Царило молчание. Шумы лагеря приглушенно доносились сквозь стены шатра. Входное полотнище было поднято, вход завешен сеткой от орд жалящих и кусающих созданий, но не чувствовалось ни ветерка. Воздух вообще не двигался.
Днем было проще. Дни можно было заполнить светом и работой, сделать вид, что есть еще что-то, кроме звенящей пустоты.
Дело было не в отсутствии Нико. Или не только в этом. Без охраняющей ее тени, без Сехмет, описывающей круги у ее ног, Мериамон чувствовала себя беззащитной перед ночью.
Она встала с ложа. Одежда на ней была легкая, но в неподвижной жаре даже и ее вес был слишком велик. И все же Мериамон дрожала. Она завернулась в вуаль, вроде той, что висела от мух, и подумала с неодобрением, что похожа в ней на персидскую женщину или на духа в саване.
Она пошла по лагерю. Что гнало ее, она не могла бы сказать точно. Пустота. Пустота, отдающаяся гулким звоном. Там, где были люди, они почти заполняли ее, но и они казались какими-то бесплотными.
Осада, вот в чем дело. Уже пять месяцев, скоро полгода, и только Александру виден конец. За такое надо платить. Душами людей, мужеством людей, их силой противостоять врагу. Тир страдал несильно, поскольку его снабжал флот. Армия Александра была только небольшой помехой, мальчишеской бравадой, хвастовством и больше ничем.
Руки у Мериамон были холодные, но они были теплее, чем ее сердце.
Какая польза ей и стране Кемет от бесконечной, бессмысленной осады? Александр никогда не возьмет Тир. Он будет стоять здесь лагерем до самой своей смерти, и умрет здесь, умрет безумным, из-за города, который он не смог завоевать.
Холодные волны лизнули ей ноги. Мериамон отпрянула. Даже не заметив, она дошла до моря. Под светом звезд на воде темнела дамба. На дамбе мерцали факелы, шагала стража — то под светом, то в темноте. Башни на конце дамбы были темны. Только вчера они наконец добрались до стен, и Тир никак не мешал этому. Зачем беспокоиться? Ни в башнях, ни на дамбе не было ничего, что могло бы сокрушить стены Тира.
В городе было темно. Лишь кое-где на стенах и в башнях мелькали огоньки. Дома в Тире были высокие: люди жили в башнях, одни над другими, как пчелы в гигантском улье.
