— Разожми, — сказала она и положила ему в руку мячик — маленький, каким играют дети, кожаный, набитый шерстью. — Теперь сожми его.
Нико задрожал от напряжения, на скулах выступили желваки, по лицу стекал пот. Пальцы разжались — мячик выпал. Сехмет бросилась к нему, поддавая его лапкой.
Мериамон улыбалась, глядя на обоих, Нико хмурился.
— Я слаб, как ребенок.
— Не совсем, — возразила она и подняла мячик. — Давай еще.
Он стиснул зубы, но повиновался. Мериамон внимательно наблюдала. Кость срослась давно. Рука была искривлена и короче другой — некрасиво, но гораздо лучше, чем могло бы быть. Несмотря на все свои сомнения, Нико снова набирался сил, и рука начинала его слушаться. Конечно, полностью она не восстановится, но и одноруким он не будет.
Пальцы были неподвижны и скрючены. Мериамон надеялась, что они снова обретут гибкость, если он будет делать, как было сказано. Он не может дотронуться большим пальцем до указательного, но она надеется, что со временем и это удастся. Он ни разу ни слова не сказал против занятий с мячиком, хотя любой другой македонец уже громко запротестовал бы и отказался бы иметь с этим дело. Нико скрипел зубами, хмурил брови, но продолжал, пока его лицо не становилось мокрым от пота, а сам он не начинал дрожать от перенапряжения.
Мериамон подхватила мячик, как только он снова упал, и отбросила его в сторону Сехмет. Кошка радостно помчалась с ним под кровать. Нико приподнялся, чтобы достать мяч. Мериамон удержала его.
— Не сейчас, — сказала она. — Передохни немного. Ты тратишь слишком много сил.
— Хочу быть целым, — ответил он.
Мериамон взяла его руки в свои и стала разминать их. Нико дернулся от внезапной боли. Мериамон переждала, потом продолжила снова.
— Ты будешь целым, — сказала она. — Просто на это нужно время.
— Я хочу сейчас.
Он был бесхитростен, как ребенок. Вдруг ей очень захотелось снова поцеловать его, но она не сделала этого. Ему и тогда это не понравилось, во всяком случае он не сказал об этом ни слова.
Похоже, что он вообще воспринимал ее только как источник боли и медленного выздоровления.
— Ты упражнялся с оружием, — сказала она.
Нико остолбенел. Она удержала его руку, прежде чем он успел отдернуть ее.
— Откуда ты знаешь?
— Я видела тебя. Ты из-за этого не спишь. Почему бы тебе не заниматься днем, как всем остальным?
— Днем я охраняю тебя.
— Дело не в этом.
Он неловко повел плечом.
— Я думал, что ты не одобришь.
— Почему нет? Ты станешь сильнее.
