Стараясь выбраться из облака пыли, Фолконер шагнул вперед и показал на склон горы.
— Следы взрыва. Видите — скала расплавилась до стекла. Здесь упала ядерная бомба, которая уничтожила все внешние приборы контроля.
— Это объясняет нашу изоляцию, — сказал Конвей. Обменявшись взглядом с полковником, он продолжил: — Но если воздух сейчас не радиоактивен, значит, бомбили очень давно.
Они снова начали рассматривать деревья. К ним присоединилась Бернхард. Она дрожала всем телом.
— В нашей стране было только два таких леса. Смотрите — деревья абсолютно не повреждены! Если рядом взорвалась ядерная бомба, их должно было превратить в пыль.
— К черту эти деревья! — взорвался Кароли. — Мы выбрались на свободу, а вы вешаете носы. Когда-нибудь вы бываете довольны? Харрис говорил вам, что здесь было землетрясение, а не бомба. Вы что, не в состоянии признать свою ошибку?
На виске у Фолконера дергалась жилка.
— Этим деревьям не менее пятисот лет. Они выросли после того, как мы вошли в пещеру.
Дым поднимался от костров белыми кольцами, и ветер с соседних холмов собирал разрозненные струйки в изорванную мантию, колыхавшуюся в алых лучах заходящего солнца. Пронзительно кричали козодои. Их стремительные броски с высоты заканчивались негромкими ударами. Вдалеке выл одинокий волк.
Гэн ничего этого не видел и не слышал. Он защищался, неловко отступая. Правая рука с мечом гудела от усталости. Казалось, ноги уже не в состоянии выдерживать вес тела. Ныла ушибленная челюсть. Острие деревянного тренировочного меча Класа гипнотизировало его, словно змея птицу.
Поединки были и тренировкой, и в то же время наказанием. После той стычки в Тигровых Скалах они проводились каждый вечер. На этот раз поединок, начавшийся как упражнение ученика с учителем, перерос в яростную схватку. Борьба шла уже не только за победу, но и за самоутверждение. Гэн знал, что наверняка проиграет. Но голос внутри него требовал победить.
Гэн ударил из последних сил, закричав от напряжения. Если бы клинок был стальным, Класу пришел бы конец. Даже теперь лишь тренировочные доспехи из кожи и железа спасли его от серьезной раны. Он зарычал и отпрянул назад, давая сигнал об окончании схватки. Указывая на отчетливый след удара на защищавшей его живот пластине, он сказал, явно не веря своим глазам:
— Ты только посмотри!
Гэн прислонился спиной к шатру, наслаждаясь возможностью перевести дыхание. Клас зажег факелы в четырех корзинах, висевших на столбах вокруг площадки для поединков.
