— Аминь, — произнес Кароли, и все стали обмениваться рукопожатиями. Кое-кто украдкой смахивал слезы.
— Ну-ка, навалимся разом, — сказал Фолконер. — Здесь каждый должен внести свою лепту.
Со смехом и шутками вся дюжина заняла свои места у двери, словно участвующие в какой-то игре дети. Конвей постарался занять позицию у края двери, откуда раздавался не дававший ему покоя настойчивый свист. Ему показалось, что он перехватил внимательный взгляд Фолконера, но, когда решил проверить, полковник уже отвернулся, упершись плечом в дверь.
По команде полковника все дружно навалились на препятствие.
Ничего не произошло.
Фолконер рассмеялся.
— Я знал, что так оно и будет. Эта штука напоминает дверь отсека подводной лодки, и справиться с ней, похоже, не просто. Надо нажать покрепче. Все вместе по моей команде. Раз-два взяли!
Результат был прежний, но на этот раз шуток не последовало. Лишь легкий недоуменный ропот, словно отголоски далекого шторма, пробежал по группе.
Конвей был уверен, что характер свиста изменился.
Он подозвал Фолконера и указал ему на линию стыка.
— Воздух выходит через эту щель. Вот почему так туго выходил засов и не открывается дверь. Она зажата.
— Зажата? — бросился к ним Харрис. Лицо его налилось кровью, дыхание прерывалось. — Чем она может быть зажата? Мы же открыли ее.
— Землетрясение, — ответил Конвей. — Рама перекошена, просто это не заметно глазу.
— Это невозможно! Она весит тонны и идеально подогнана к двери. Любой изгиб был бы заметен.
— Послушай, как выходит воздух наружу. Когда мы толкали, свист становился сильнее.
Леклерк отодвинул Фолконера от двери, достал спички и носовой платок. Он зажег его и опустил к цементному полу. Дымок от тлеющей ткани доходил до линии стыка и исчезал там.
— Попробуем толкнуть еще раз, — сказал Фолконер.
Бесплодные попытки лишь добавили отчаяния. Первым отступил Фолконер. Отойдя назад, он задумчиво изучал безжалостную сталь двери. Очередная неудача вызвала вспышку бессильной ярости. Люди пинали дверь, орали, били холодный насмехающийся над ними металл опухшими кулаками. Один за другим они тяжело опускались на землю, не в силах пошевелиться. Последней сдалась Маццоли. Она стояла, привалившись к двери, держа руку на рукоятке, словно ее хрупкое тело было способно открыть путь на свободу. Ни к кому не обращаясь, женщина произнесла:
— Мы в ловушке и не сможем выбраться.
— Мы еще живы, — ответил Фолконер.
Женщина по имени Тейт хрипло засмеялась.
