Спустившись вниз по короткой лесенке, мы оказались перед дверью с решетчатым окошком. За ней была грязная мрачная камера, похожая на пыточный застенок. В очаге на углях лежали раскалённые щипцы, с потолка свисали цепи, пламя факелов бросало слабые отсветы на ржавые пилы, ошейники и колодки. Два мужика — толстый лысый в грязных штанах и тощий лохматый в грязном рубище — чинили дыбу, а у дальней стены сидела чумазая белобрысая девчонка в цепях толщиной с мою руку.
— Вот это да! — шепотом восхитился брат. — У вас и дыба есть! Ведьмин трон![11] Испанский сапог! Ой-ё-ёй! Железная дева!!![12] Ян, видишь? Узнала?
Меня едва не стошнило.
Как-то, находясь в особо благодушном настроении, я пошла с Сёмчиком в музей. Угадайте, куда притащил меня этот придурок? На выставку «Средневековые орудия пыток»! В коллекции присутствовали пыточные кресла, жаровни, щипцы, железная дева, дыба — ни одного подлинника, только копии, но мне и копий хватило, пару ночей потом фильмы ужасов смотрела с собой в главной роли. А Саша послушал мои отзывы, позвал друзей и тоже сходил. Ему понравилось.
— Щипцы для прижигания, пояс смирения… хмм, ручная пила… Так, а ЭТО КТО?
— Валькирия. Дед жениться хотел, она отказала, он её на цепь посадил, чтоб не убежала! — на одном дыхании выпалил Идио. — А Госпожа велела… Пойдемте, а?
— Валькирия? Эта пигалица?! Валькирии — тетки-культуристки, вот с такими… вот… — Саня изобразил формы. «Шо? Кого? — встрепенулся внутренний голос. — Хде это он видел валькирий? Да еще «с такими»?» — На конях скачут, вопят и мечами машут!
— И что она делает в камере пыток? — мягко спросила я.
— Пигалица-шмигалица! — Идио успешно проигнорировал мой вопрос. — Знаете, как она цепи рвёт? А дверей сколько сломала? Одно разоренье! И вообще… Не-не-не-не! И думать не могите!
— Почему это? Давай-давай, колись! — потребовал брат.
— Чем???
— Говори правду, — уточнила я.
— Правду? Коту клизм, вот что будет! Снесут нас боги к лешачьей бабке! Уж полтораста лет грозят: «Ежли не отпустите!..» А ежли отпустим? По камешку раскатают!
— Вот злюки! — возмутилась я. — Прямо кувалдой по пушистой мордочке! И за что? Подумаешь, девчонку украли! А цепи ей к лицу.
— Это же не я! Не я это!
— Ясно, — я посмотрела на Идио как Раскольников на старушку. Он снова скис. — Вот что, Идио, ты — хозяйский сын, иди и скажи тем… (Саша удивленно заморгал) да, им! что девушек обижать нельзя.
— А если они не п-послушаются? — застонал Идио.
