Холодно, наверху очень холодно и постоянно дует ветер с севера, насыщенный ледяными осколками, понимаю, что не могу двинуться с места, упасть невозможно.
— Займи место супрематического шпиона и наблюдай, — снова голос, тот же, — он иногда занимает постамент, пользуясь титановой бронёй, чтобы сберечься от атаки. Здесь идеально для него, чтобы чувствовать поток мировых линий.
— Что? — вырвалось у меня.
Ответ не заставил себя долго ждать:
— Сдвинь влево или вправо — и точки фокуса больше нет, здесь — идеальное место, отразив импульс от плоскости Сириуса, можно взглянуть на выбор пути со стороны, также на тот выбор, что лишь готовится, являясь вероятностью…
Голос стих, потонув в помехах. От идеально круглого чёрного постамента с серебряным кругом внутри метнулись оранжевые линии. По ним пронеслись красно-золотистые отсветы, по земле поползли вытянутые прямоугольники. Коричневые, они искали себе место, словно вынюхивая что-то. Найдя тайные знаки, предназначенные лишь для них, они зарывались под землю, чтобы через секунды рвануть ввысь, образуя куб, хранящий в себе плоскость. Некоторые изгибались дугой, громко треща…
Под землю шёл невероятный серебряный луч, он достигал самого планетарного ядра, взаимодействуя с ним, образовывал колебания, расходящиеся от ядра. Они достигали Луны, вызывая множественные интерференции. Другой луч, золотой, начинался у моих ног и уходил ввысь, превращаясь в спираль где-то за пределами Солнечной системы. Луч на секунду расширился, вобрав в себя всю площадь, послышались лёгкие хлопки — в пустой клумбе, потерянной среди зимы, стали раскрываться тюльпаны.
— Его здесь нет, — раздался хор голосов. Никаких помех на этот раз, все голоса живые. — Он давно улетел, превратившись в мысль, превратившись в планету, превратившись в волну. Отголоски остались, запертые между другими планетами, они блуждают, набирая силу, превращаясь в мысли, могут прорваться, если есть условия…
Я стою у подножия памятника. Огляделся, клумба, которая была пустой, теперь вся покрыта красными тюльпанами. Живой зелёный цвет холодной ночью. Сколько времени прошло? Что случилось? Взглянул на памятник — Гагарин на месте. Медленно вздохнул, пошёл к метро.
1
Андрей Фефелов СЕРЕБРЯНЫЙ БОГ
Вот-вот весенняя пустынность мира сменится торжеством жизни, бесстыдным буйством листвы. И струящийся ночной город, отдыхающий накануне головокружительного броска в новый день, пока еще призрачный и неуловимый, скоро-скоро заклубится, сгустится, заблестит своими гранями и шпилями; дерзко устремится ввысь, органными потоками многоярусных строений, дополняя безмерную музыку неба своими трубящими трубами и грохочущими барабанами.
