– Год рождения? Место рождения?
– 1932. Ленинград.
– Статья? Срок?
– 64-а, 70 ч. I, ст. 72. ст. 189 ч. I УК РСФСР. Срок – десять.
Офицер передает папку солдату. Я прохожу к воронку.
– Следующий!
– Ягман.
– Имя? Отчество?
– Лев Наумович.
– Год рождения? Место рождения?
– 1940. Ленинград.
– Статья? Срок?
– 70 ч. I и 72 УК РСФСР. Срок – пять лет.
– Проходи! Следующий!
Загрузка воронков закончена. Отсеки замкнуты на ключ. Автоматчики с собаками снимают оцепление и рассаживаются по машинам. Отворяются ворота тюрьмы, и воронки один за другим выкатываются в ночь.
Недалеко от железнодорожных путей колонну зэков выстраивают, начальник конвоя скороговоркой бубнит обычное:
– Внимание! В пути не растягиваться и не разговаривать. Шаг влево, шаг вправо – побег. Конвой применяет оружие без предупреждения.
Серая колонна зэков трогается и подходит к железнодорожным путям. Эшелон стоит на высокой насыпи, ступеньки вагонов высокие и не каждый зэк может впрыгнуть с первого раза. Солдаты помогают некоторым легким пинком в зад, некоторым – тяжелым. Вижу, как Лева с трудом поднимается на ступеньку. Пнут или не пнут? Не пнули. Желтое пальто Левы среди серых ватников, багаж среди жалких котомок уголовников, его черная борода и интеллигентные очки останавливают солдата. Ему дают взобраться самому – терпеливо ждут. Теперь есть надежда, что проскочу и я.
У солдат распределены обязанности. Одни "подсаживают" на насыпи, другие считают и отмечают в бумажке, третьи – рассовывают по отсекам столыпинского вагона. Девять отсеков в вагоне: шесть больших трехъярусных и три тройника на три человека каждый, последний тройник – карцерный, для буянов. Там почти герметически закрываются двери. "Буян" быстро вытягивает запас свежего воздуха в отсеке и "успокаивается", как рыба на сковородке.
Мы получили тройник. Можно лечь на нижнюю нару и вздремнуть. Нет, не так лег. Солдат поясняет, что лежать можно только головой к проходу. Ну, теперь-то уж можно прилечь? Нет еще. Происходит смена караула. Лязгают решетчатые двери отсека, входит солдат с фонарем, он становится сапогами на нижнюю нару рядом с моим носом, водит фонарем: проверяет целость стен отсека. Заглядывает под нижнюю нару. Все в порядке. Ничто не взломано. Солдат выходит. Лязгает дверь следующего отсека. Ну, теперь можно и вздремнуть, Лев Наумович и Гиля Израилевич. Располагайтесь и будьте как дома. Показуха с аэрофлотовским сервисом кончилась.
Теперь будете ездить как все.
