Все получилось довольно неожиданно. Рука словно сама собой повернула ключ, нога вдавила газ до упора. Машина рявкнула, подпрыгнула на месте и понеслась вперед – прямо на него, застывшего от неожиданности на месте.
Короткий крик, глухой удар, что-то мелькнуло сзади – и скрылось. Кузнецовская – довольно длинная улица, но только не на скорости сто двадцать. Так, а теперь сбавить обороты, чинно и степенно свернуть на Московский проспект. Кто-то видел машину? Ну и что? Пока еще приедет милиция да объявят «всем постам» - а до Броневой десять минут езды. Не будут же менты прочесывать все частные гаражи города.
Только вот беда – Зименков остался жив. Досадно. Впрочем, говорят, не жилец. Другая беда похлеще будет. А именно, Никита Корсавин. От него с самого начала исходила скрытая опасность. Но кто мог подумать, что он скорифенится с гномом Зименковым!
Нет, определенно, жизнь, она как подлая баба-динамистка. Подразнится, подразнится, даже, вроде, юбку задерет и тут же сделает морду ящиком. Казалось бы, все зайцы одним выстрелом убиты. Так нет – чем дальше в лес, тем толще партизаны. Прямо как в компьютерной игре: прихлопнешь одного монстра – тут же из-под земли вылезают еще двое. И что теперь делать? Да известно что. На болоте стоять нельзя – засосет.
* * *
Анна сидела на кухне и дрожащими руками капала в рюмку с водой корвалол. Галина натянула платок до бровей и, хлопнув дверью, ушла в церковь на вечернюю службу.
Ни дня без скандала. Анна с ужасом поняла, что ненавидит дочь. До истеричной дрожи, до едва сдерживаемого визга. Ненавидит и боится. И как только из крошечной пухленькой девочки с перевязочками на ручках и ямочками на щеках смогло вылупиться это злобное чудище? Разве думал дядя Федя, что может выйти такое? Он всегда был так счастлив, когда крестили его детей, племянников, внуков.
Она прикрыла глаза и попыталась вызвать из небытия лицо теткиного мужа. Чем-то он напоминал ей молодого Юрия Яковлева в фильме «Идиот». Такой же открытый и беззащитный взгляд, мягкий голос. А какая красота выходила из-под его пальцев! Золото солнечно сверкало, серебро мерцало таинственно, камни светились и пели. Он вкладывал в них свою душу – яркую и теплую.
Анна усмехнулась. Он мог бы быть сказочно богат, но деньги мало его интересовали. Совершенно случайно Анна узнала, что дядя Федя потихоньку от жены делал золоченые оклады для икон, украшенные драгоценными камнями, и жертвовал церквям.
