Элиза обняла ее за плечи:
– Выходила пройтись. Рано проснулась. Не спалось.
– Пройтись? Одна? Или с кем-нибудь? – оживленно спросила Серафима. Она обожала сердечные тайны, романы и всякого рода пикантности.
– Ничего ей не рассказывайте, Элизочка, – сказала подошедшая Ксантиппа Лисицкая. Эта особа не могла спокойно наблюдать, как люди по-дружески, весело разговаривают. – Вы заметили, что наша субретка все время у вас что-то выпытывает, подглядывает? Вы давеча отошли, так она в вашу записную книжку нос сунула.
– Что вы врете! – вскинулась Клубникина. Ее васильковые глаза моментально наполнились слезами. – Как вам не стыдно! Я просто взяла оттуда карандаш, на минутку. Нужно было записать ремарку по роли, а мой сломался!
– Это вы вечно за всеми шпионите, – сердито сказала Элиза «злодейке». – Главное, даже не слышали, о чем разговор, а вмешиваетесь.
Лисицкой только этого было и надо. Она уперлась в бок острым кулаком, встала над Элизой и пронзительно вскричала:
– Внимание! Прошу всех в свидетели! Эта особа только что обозвала меня шпионкой! Я, конечно, человек маленький, главных ролей не играю, но и у меня есть свои права! Я требую товарищеского суда, как записано в нашем уставе! Никто не имеет права безнаказанно оскорблять актеров!
Своего она добилась. На шум подтянулись все. Но обороняться Элизе не пришлось, у нее нашлись защитники. Добрейший Вася Простаков стал урезонивать скандалистку. И второй верный паладин, Жорж Девяткин, тоже заслонил даму грудью.
– В отсутствие режиссера его полномочия осуществляю я! – гордо заявил он. – И попрошу вас, госпожа Лисицкая, не кричать. В уставе имеется пункт и о нарушителях дисциплины во время репетиций!
Ксантиппа немедленно перенацелилась на новую мишень, ей, в сущности, было все равно, с кем собачиться.
– А, рыцарь печального образа! Что вы носитесь с лопахинским текстом, будто дурень с писаной торбой? Не видать вам этой роли, как своих ушей! Потому что вы бездарь! Прислуга за всё!
Девяткин весь побелел от обиды, но и у него, в свою очередь, сыскался защитник. Точнее, защитница. Зоя Дурова вскочила на стул – очевидно, чтоб ее было лучше видно – и что было сил выкрикнула:
– Вы не смеете с ним так! Не слушайте ее, Жорж! Вы гениально сыграете!
Этот отчаянный вопль разрядил атмосферу. Раздался смех.
– Какая пара, загляденье, – пропела довольная Лисицкая. – Вы бы сели ему на плечо, милая. И ступайте себе по дворам, по улицам с песней «Мой сурок со мною». Сборы обеспечены.
