— Прошу прощения, миледи, но на все воля Божья, и тут уж ничего не поделаешь.
Воцарилось гробовое молчание; всем приходилось слышать рассказы о монастырях, где монахи запирались внутри, надеясь, что чума не проникнет к ним, но вместо этого становились ее жертвами.
— Все это глупая болтовня! — сказал в конце концов Шандос. — С какой стати я должен верить тебе?
Человек перекрестился и вскинул руку.
— Клянусь, сэр, как истинно верующий христианин.
Шандос рассмеялся, однако его смех быстро угас.
— Ладно, можешь проехать. В честь свадьбы нашей принцессы.
Он посмотрел в сторону Изабеллы и уважительно поклонился ей. Принцесса выпрямилась в седле, почувствовав, что все взгляды устремлены на нее. Нищий, следуя примеру Шандоса, поклонился в пояс и неразборчиво пробормотал слова благодарности.
— Однако прежде подойди ко мне, — приказал Шандос.
С явной неохотой человек пришпорил пятками мула и оказался рядом с рыцарем. Не успел никто и слова вымолвить, как Шандос выхватил нож и сделал два аккуратных надреза на щеке человека, в форме наконечника стрелы. Потекла кровь, и, пытаясь остановить ее, человек прижал к щеке ладонь. Потом он отдернул руку, с ужасом посмотрел на нее и перевел взгляд на Шандоса.
— По этим меткам я узнаю тебя, если когда-нибудь снова встречу во владениях его величества, — сказал Шандос. — А теперь убирайся, пока я не передумал.
Бедняга неистово заколотил пятками бока мула, тот рванул с места и исчез в густом лесу, который так манил к себе Кэт. Чувствуя, как сердце переполняет зависть, она проследила за ним взглядом. Когда человек скрылся за деревьями, она посмотрела на Шандоса, сидящего на коне с бесстрастным выражением лица.
«И это мой единственный союзник кроме Чосера», — подумала она, глядя, как он разворачивает коня.
* * *
Когда с едой было покончено, монахини поднялись из-за стола первыми и начали уносить пустые тарелки.
— Ну, Гильом, неплохо, правда?
— Да, дедушка.
Мальчик потер глаза.
— Наверное, ты очень устал. День был долгий.
— Да, дедушка, — снова прозвучало в ответ.
— Что-то ты со всем соглашаешься.
— Да…
Мальчик замолчал, улыбнувшись тому, что повторяет одно и то же.
— Давай-ка поищем местечко, где преклонить голову.
Они встали и покинули зал вслед за остальными. Во главе процессии шел монах. Он нес в высоко поднятой руке факел, и в его свете Алехандро заметил в одном из узких темных коридоров аббатства идущую навстречу монахиню. Обеими руками она несла чашу с горячей водой, над которой поднимался пар, а под мышкой сжимала кусок белой ткани, возможно, полотенце, с торчащим из него кружевом.
