Собственно, мне была уготована завидная участь. Это не хвастовство, упаси Боже. Меня ждали, я знаю верно, ждали. Причем с нетерпением. И когда я появился, мною любовались. Меня ласкали и гладили. Мною гордились.
Ну и надо признать я был очень красив. Во мне изначально было что-то царственное и величественное. Да, как говорится, Творец постарался. Ну и гены, гены. Порода, так сказать.
То было светлое, радостное время. Неспешные разговоры, запах дорогих сигар и коньяков, волны ароматов и блаженства. Приглушенная до шепота страсть и умные, очень умные разговоры о важнейших для мира вопросах.
А вечерами этот освежающий, благоухающий ветерок из парка, и ласковое урчание кошки, и тепло ее тела. И тишина, и покой, и звуки жизни природы. Все это удаляется дальше и дальше. Но тут уже появляется свет. Со светом появляются цвета. Первые лучики солнца. Деревья трясут листьями, сообщая, что проснулись. Во мне просыпаются желания. Сильнейшее из них – постоять под деревом, чтобы солнце не грело, но щекотало сквозь листву. Почувствовать спокойную, отрешенную мудрость дерева, граничащую с безразличием ко всему земному и суетному. О, как мне это близко и понятно, но почти недостижимо из-за вовлеченности в круговерть человеческих страстей, таких бессмысленных и наивных в своей двойственной природе и дилеммы животного и божественного начал.
Но, увы, увы, я обречен из-за своей неподвижности на заботу других обо мне, на молчаливое созерцание и размышления. Однако, верно поэтому я чувствую такое родство с деревьями. Они такие же безмолвные наблюдатели. Зрители перевернутого, по иронии судьбы, театра.
Вообразите себе театр, где зрители всегда одни и те же, а актеры, труппы и спектакли сменяют друг друга. А? Каково? В этом есть что-то божественное. Ибо не вы для них, а они для вас. Вы неизменны и почти вечны по их времени и разумению на сцене, поскольку они как появились, так и исчезли, а вы, вы были до них и останетесь после. Вы есть, а они были. Соблазняет надежда, что они пришли исполнить свой акт именно для вас. Именно ваше понимание того, что они хотят сказать, выразить, их волнует, и ради этого они явились.
Но это гордыня. Это заблуждение и не столько ваше, отнюдь, а скорее их, где вы лишь молчаливый соучастник обмана.
Из поколения в поколение эти несчастные ведут нескончаемый диалог с кем-то, в кого веруют. Они так сильно веруют, что придумывают не только имена, но самый образ. И хотят быть не только услышаны, но и поняты. А может, и почему-то прощены. И тут они видят вас, того, который был до них и останется после. И в них создается впечатление, что вы как-то связаны с их надеждой быть услышанными Им, а может, уполномочены, и Он услышит их через вас. Иначе зачем они ищут ваших оценок, ваших реакций и слез. Но вы молчите, не подтверждая и не опровергая их надежд. И в конце концов, делаете реакции, которые от вас ждут, и тем укрепляете их надежды, зная что вы самозванец. Да, именно, самозванец.
