Вот и первые отличия: российские бедолаги предпочли бы, несомненно, заночевать по ту сторону ограды. В Питере я таких сценок много наблюдал, в Екатеринбурге на Никольском кладбище тоже забавно было… Да что говорить, даже на охраняемом Ваганьковском в Москве сирые регулярно окопаться пытаются. Для российских бомжей место скорби – это все в одном: и место нехитрого приработка, и столовая, и прибежище на ночь. Тут же тусуются наркоманы, алкаши и отморозки всех мастей. Даже сатанисты и черные маги попадаются. Тот еще отвяз!
Днем неподалеку от места упокоения бомжи пытаются за бесценок продать украденные накануне с могил венки и цветы. Иногда такой круговорот ритуальных предметов превращается в довольно прибыльный бизнес, к которому подключаются представители преступного мира. Нередко на кладбищах и более тяжелые преступления совершаются: бомжи отбирают у приходящих людей сумки, деньги, пытаются проникнуть в церквушки при погостах, чтобы церковную утварь похитить…
Бывают еще более жестокие, вообще запредельные варианты: на одном из захолустных российских кладбищ бомжи раскапывали могилы, а из черепов украшения и чаши делали. В милиции об этом случайно узнали – скандал приключился грандиозный!
К вечеру на кладбища стягиваются бездомные со всех окрестных районов. В некоторых случаях я насчитывал их не менее сотни. Прямо на могилках оборудуют пункты для ночевки: на оградках растянуты одеяла, получается нечто вроде палаток. На старых кладбищах российские бесприютные предпочитают склепы: холодновато, зато крыша над головой. Собственно на могилах у бомжей устроены лежбища: старые матрасы, ветошь, целлофан от дождя. Здесь же – нехитрая провизия. Особенный разгул души и тела у них наступает к вечеру в воскресенье или после церковных праздников, когда приходящие родственники усопших оставляют на могилках конфеты, хлеб и особенно – водку. Тогда у бомжей – настоящее пиршество…
Некоторые бедолаги живут на последних людских пристанищах сезонно – на зиму перебираются в укрытия потеплее, – а некоторые – постоянно. Я даже видел как-то одно многодетное семейство живущих в заброшенном склепе. Их дети как ни в чем не бывало играли между могилками. А неподалеку был даже разбит небольшой огородик.
Встретил я однажды на полузаброшенном кладбище в Питере некоего бродягу. Его звали Василий Петрович. Он привлек мое внимание тем, что ежедневно собирал в кучу свое шмотье, веничком подметал могильные плиты, украшал памятники искусственными цветами. Однажды я подошел к нему. Скиталец оказался гостеприимен: на столике, вбитом рядом с могил ками, разложил нехитрую закуску: хлеб, колбасные обрезки. Я поставил ему бутылку водки – и пошел разговор.
