— Конечно, это не твоя ошибка, Миранда. Пожалуйста, забудь, что я сказал.
— Точно так же, как ты хочешь забыть, что целовал меня? — Ее голос был лишен каких-либо эмоций.
— Да. — Он посмотрел в ее глаза и увидел пустоту, которой там прежде не было, он никогда не видел подобного выражения на ее лице. — О, Боже, Миранда, не делай этого.
— Не делай этого, сделай то, — взорвалась Миранда. — Забудь то, помни об этом. Реши уже, Тернер, чего же ты все—таки хочешь! Но, судя по всему, ты и сам этого не знаешь.
— Я на девять лет старше тебя. — сказал он резко. — Не говори со мной снисходительно!
— Мне очень жаль, Ваше Высочество!
— Не надо так, Миранда.
И вдруг Миранда, только что печальная и замкнутая, внезапно взорвалась.
— Прекрати указывать мне, что делать! Разве я заставляла тебя целовать меня? Да, я хочу тебя. Будешь утверждать, что не желаешь меня? Ты хочешь меня и знаешь об этом. Я не настолько наивна, чтобы не понимать этого, и тебе не удастся меня разубедить!
Тернер не мог перестать смотреть на нее и прошипел:
— Ты не понимаешь о чем говоришь.
— Нет, я знаю! — Ее глаза вспыхнули, а руки сжались в кулаки.
У Тернера вдруг появилось предчувствие, что это именно тот момент, которого он опасался. Все зависело от того, что сейчас произойдет. Он чувствовал, что чтобы они сейчас не сказали друг другу — добром это не кончится.
— Я прекрасно знаю, что говорю, — повторила Миранда. — Я хочу тебя.
Его тело напряглось, а сердце загрохотало в груди. Но он должен был положить этому конец.
— Миранда, ты только думаешь, что хочешь меня, — сказал он быстро. — Ты просто никогда не целовалась с кем-нибудь еще...
— Не надо говорить за меня. — Она окинула его горящим от желания взглядом. — Я знаю, что я хочу. Тебя.
Его голос выходил из-под контроля, а ему следовало быть спокойным для того, что он собирался сказать. — Нет, ты ошибаешься. Это — простое увлечение.
— Будь ты проклят! — бушевала Миранда. — Ты что, ослеп? А может ты слепоглухонемой? Это не увлечение, ты, идиот! Я люблю тебя!
О, мой Бог.
— Я всегда любила тебя! С того момента, как я впервые тебя увидела, девять лет назад. Я любила тебя все эти годы, каждую минуту.
— О, мой Бог.
— И не говори мне, что это — детское увлечение, потому что это не так. Возможно, когда-то так оно и было, но не теперь.
Он ничего не говорил. Только сидел и смотрел на нее, как ненормальный.
— Я знаю свое собственное сердце, Тернер, и я люблю тебя. Мне нечего больше добавить, но если у тебя есть хоть капелька благопристойности, то скажи же что-нибудь — я не вынесу этой тишины! Ради Бога, мигни хотя бы!
