И затем все закончилось.
Он отошел подальше.
— Извини меня, — сказал он. — Я тоже должен быть более осторожным.
— Я собиралась найти Оливию, — сказала она, главным образом, потому что она понятия не имела, что еще сказать. — Она передала, что не спустится.
Выражение его лица изменилось — она знала: он знал, что она не права
— Оставь это, — сказал он. — С ней все будет хорошо.
— Но…
— На этот раз, — сказал он резко, — позволь Оливии решать самой ее собственные проблемы.
Губы Миранды раскрылись от удивления. Но она была спасена от необходимости отвечать появлением Уинстона
— Готовы ехать? — спросил он весело, не ощущая напряжения в комнате. — Где Оливия?
— Она не придет, — сказали Миранда и Tернер в унисон.
Уинстон переводил взгляд с одного на другого. Он был немного в замешательстве от их совместного ответа.
— Почему? — спросил он.
— Она плохо себя чувствует, — солгала Миранда.
— Очень жаль, — сказал Уинстон, при этом он не выглядел особенно несчастным. Он протянул свою руку Миранде.
— Едем?
Миранда обратилась к Тернеру:
— Ты все же поедешь?
— Нет.
Ему не потребовалось даже двух секунд, чтобы ответить.
11 Июня 1819
Сегодня мой день рождения, прекрасный и странный.
Бивилстоки устроили семейный ужин в мою честь. Было очень сладко и тепло, тем более что мой собственный отец, вероятно, забыл о том, что сегодня — это не тот день, когда некий греческий ученый сделал некоторые специальные математические вычисления или какую-то другую очень важную вещь.
От Лорда и Леди Ридланд: красивая пара аквамариновых серег. Я знаю, я не должна принимать что-то столь дорогое, но я не могла поднять шум за ужином, и я сказала: "Я не могу…" (с некоторым отсутствием убежденности), и была резко утихомирена.
От Уинстона: набор милых кружевных носовых платков.
От Оливии: коробка канцелярских товаров, гравировка с моим именем. Она приложила маленькую записку с пометкой "Только для твоих глаз", в которой написано: "Надеюсь, ты не сможешь использовать это долго!" Что, конечно, означает, она надеется на то, что я в скором времени буду Бивилсток.
Я не стала комментировать.
И от Тернера: духи. Фиалки. Я сразу же подумала о фиолетовой ленточке, которую он приколол на мои волосы, когда мне было десять, но, разумеется, он не может помнить о такой вещи. Я ничего не сказала об этом; было бы неловко выглядеть такой сентиментальной. Но я подумала, что это прекрасный и сладкий подарок.
Я не могу уснуть. Десять минут прошло с тех пор, как я написала предыдущее предложение, и, хотя я довольно часто зеваю, мои веки не кажутся мне тяжелыми. Я думаю, я должна пойти на кухню, чтобы увидеть, могу ли получить стакан теплого молока.
