– Пристегнитесь ко мне ремнями!
Распахнулись автоматические ворота, и лента шоссе бросилась под колеса авто. Мелькнули и уехали назад коттеджи, дорога через зеленое поле свернула в лес, попетляла по нему и вынырнула к высокой стене замка. Королевский штандарт развевался на главной башне, глубокий ров окружал замок. Людмила коснулась планки на руле, прозвучал, похожий на почтовый рожок, сигнал клаксона и мост, громыхая толстыми цепями, перекрыл ров.
Поднялась решетка, распахнулись ворота, и Людмила с Гришей прибыли в «Страну Чудес»…
…Людмила проснулась совсем в другой стране. Будильник не звенел, он сработал в голове Людмилы – еще вчера она сказала себе, что надо встать пораньше, раньше всех. И солнечного зайчика не было, в комнате царили серые предрассветные сумерки. Людмила сразу подумала, что разлеживаться некогда, нежиться будем потом, когда вернемся домой, а сейчас надо бы обогнать всех, кто еще храпел по койкам, добраться до стадиона и занять там место получше.
Быстро и бесшумно оделась и вышла из дома.
Воздух не успел остыть за летнюю короткую ночь, но дышалось легко и от этой свежести Людмила почувствовала прилив сил.
Настроение было отличное.
Людмиле казалось, что и сегодня ее ждет удача, вчера она успешно торговала, оставалось победно завершить эту поездку, а уж в Москве Людмила возьмет своего Гришу и поедут они… в «Страну Чудес», вспомнила Людмила свой сон.
Идти надо было через парк.
И уж совсем поверила Людмила в свою удачу, когда увидела на аллее, на самом видном месте толстый кошелек.
Оглянулась, никого нет.
Поставила сумку у ног, подняла портмоне и раскрыла его.
– Проше, пани… – строго сказал мужской голос.
Людмила подняла голову.
Перед ней стояли двое.
Мужчин.
Один высокий и плотный, второй помельче, но крепкий, широкоплечий. Бледный, с бесцветным лицом, как поганка. Бледная Поганка.
И оба хмуро, враждебно смотрели на Марию.
С открытым портмоне в руках.
Людмила автоматически протянула кошелек Высокому.
Он взял, заглянул внутрь, и что-то сказал Поганке.
Тот тоже взял портмоне, тоже посмотрел в его отделения и кивнул согласно Высокому.
Людмила ничего не понимала.
Она не понимала языка этих чужих людей в чужой стране, под чужим летним небом, на которое поднималось чужое солнце, она не понимала этих здоровенных мужчин, она не понимала, что происходит, и что они от нее хотят.
Чувство острой тревоги заставило сжаться ее сердце.
Они что-то говорили, надвигаясь на нее, и единственное, что она ясно поняла, так это то, что они требуют от нее деньги.
